I тур, №30

[Greedfall one-line]

Во время путешествия к Тир-Фради корабль попадает в шторм. Пассажиры пытаются быть полезными или просто не умереть.

@темы: Константин, невыполненная заявка, джен, ж!Де Сарде, м!Де Сарде, Де Курсийон, Курт

---

I тур, №29

[Greedfall one-line]

Альфра, Петрус, умирать вместе после того, как кузены стали богами. "Боюсь, молитвы уже не спасут, дитя". ООС+

Пишет  ilen_soley:

Исполнение №1, джен, 245 слов

Исполнение №1, джен, 245 слов

…и стало все равно, кем они были раньше: Альянс, Телема, Содружество, навты, островитяне — границы стерлись, былые разногласия забылись. Остались лишь люди, восставшие против богов.

Люди, слишком упрямые, чтобы сдаться.

Солнце пробивается сквозь листву, окрашивает лицо отца Петруса в болезненно-зеленый цвет. Его губы едва шевелятся — он потратил слишком много сил, сдерживая полчища оскверненных зверей. Альфра привыкла смотреть правде в глаза: вряд ли он сможет подняться на ноги.

Она чувствует — не жалость, нет, — но бесконечное уважение к этому человеку, бывшему врагу, ставшему рядом с ней в безнадежной битве.

— Я не верю в вашего бога, — говорит Альфра, прижимая пальцы к его запястью — сердце старого священника бьется медленно, но пока еще ровно. — Но за вас я бы помолилась.

Отец Петрус накрывает ее руку своей, слабо сжимает пальцы.

— Боюсь, дитя, молитвы нас уже не спасут.

Альфра горько улыбается. Она знает: долго им не продержаться. Стены лагеря пока стоят, но тех, кто способен сражаться становится все меньше и меньше. День, может два — и все будет кончено.

— Но вы, все же, попробуйте, отец Петрус.

— Я постараюсь.

Было бы милосердием облегчить его страдания — дать снотворное или подарить быструю смерть. Альфра уже тянется за флаконом, но встречает взгляд священника, и ее рука замирает. И вера, и наука оказались бессильны перед богами, но будь они оба прокляты, если позволят себе отступить.

Альфру окликают по имени. Она поднимается на ноги, подхватывает ружье, но прежде, чем вернуться к стене, в последний раз оглядывается на серую громаду вулкана — и смеется в лицо богам.

Альфра уверена, что они смотрят.

@темы: выполненная заявка, джен, Петрус, Пост-гейм, Альфра

---

I тур, №28

[Greedfall one-line]

Катасах, Константин. Как Катасах решился использовать обряд в качестве лечения.

Пишет Гость:

Исполнение №1, 291 слово, джен

Исполнение №1, 291 слово,

Константин скулит, как смертельно раненный улг, стоит лишь прикоснуться к его почерневшей коже. Действие отвара — третьего за ночь — подходит к концу. Больше уже нельзя, ренайгсе слишком ослаб, остановится дыхание.
Катасах отходит к окну: деревня золотоглазых уродлива, почти также, как уродливы их болезни. И этим ренайгсе, кажется, все равно, что они живут в лабиринте, выложенном трупами умерших до срока деревьев. Катасаху не все равно. Он задыхается от дыма и необычных запахов, гул порта и стройки больно бьет в уши. И, что важнее, здесь Катасах не слышит голос Тир-Фради, заглушенный мертвыми деревьями и каменными мостовыми.
Он отворачивается, и возвращается к своему месту у камина растирать бурачник и боярышник впрок.
Мертвые деревья никак не выходят у него из головы.
Дети Тир-Фради знают, что они — часть острова. Все дети Тир-Фради, люди ли, звери — его побеги, ветви и плоды.
Но ренайгсе не принадлежат этому миру. Константин — отломанная ветка дерева, оставшегося за морем. И сейчас он увядает, гниет, как надломанный побег, не успевший пустить корни.
Катасах знает лишь один способ сохранить такую ветку: привить ее к здоровому стволу, вскрыть кору и затянуть лозу покрепче. А потом ухаживать за садом и ждать, когда дерево начнет питать чужой росток, гадая — прирастет ли, оживет ли.
Корни юного ренайгсе остались за горизонтом, но корни Тир-Фради сильны, и издревле питают все живое.
Катасах оглядывается на Константина — лунный свет очерчивает недвижимый профиль. Этот ренайгсе — пусть и совсем мальчишка, мал золотоглазых. У него нет знаний этого мира, а у Катасаха нет времени подготовить его. Но Катасах видит его целиком, здесь, на смертном одре, и в юном ренайгсе нет зла.
Константин вновь скулит в своем горячечном сне, и Катасах, приняв решение, откладывает ступку. Он великий целитель, но спасти от малихора может только чудо.
Чудо, или сила Тир-Фради.

Пишет Гость:

Исполнение №2, 330 слов, джен

Исполнение №2, 330 слов

В миг, когда его рассудок смазывается, освобождаясь от боли и падая в холодную черноту забытья, Катасах сидит рядом. Иногда он рассказывает сказки — точно малому ребенку, — и сама лучшая из них о том, что он исцелится. Она нравится даже Катасаху, а ему нравится слышать живой голос рядом.

У него непроизносимое имя, едва ложащееся на язык: Кон-стан-тин, будто кто-то глухо бьет по камню. Катасах зовет его проще — Контэ; он не против. Все равно те, кто звали его настоящим именем, не заходят дальше порога, туда, где властвует черный недуг. Кроме мужчины, отмеченного Тир-Фради. Катасах уважает его, как никого из renaigse, а потому боится, что все сказки окажутся ложью. Смерть на руках страшна, но со своей совестью хотя бы можно договориться, с чужой же — нет.

Иногда Катасах слышит, как Константин — Контэ — отчаянно, едва сдерживая слезы молится. Вместе с ним Катасах обращает мысли к en on mil frichtimen; ему нужен совет, и он не понимает, отчего Тысячеликий молчит. Кажется, всему виной каменный город, но Катасах чувствует незримое присутствие — en on mil frichtimen просто не желает отвечать. Он не знает — почему. Разве мудрый отец может отвернуться от измученного болью сына?

Когда он рассказывает в мучительном бреду о собственном отце, Катасах понимает — может. Разрезать, разорвать все связи, что тянулись через родную кровь, оставить одного — он стискивает серыми пальцами рукав Катасаха и говорит, как боится, что через море долетит весть о недуге. Катасах придерживает его за плечи, поя горьким отваром, от которого пуще прежнего слезятся глаза. Забываясь, он повторяет, что все это пустяки, у него ведь есть кузен — что-то вроде брата от второй крови, — и вместе они выдержат. Это кажется странным, но неожиданно имеет смысл: если отец глух к мольбам, просить стоит не его, а братьев. Или сестер. Nadaig — понимает Катасах.

Когда Контэ не узнает его шагов и слепо глядит куда-то мимо, дыша так часто, будто горло стиснула лоза, Катасах понимает, времени не осталось. Он обводит пальцами черные вены на осунувшемся лице, смотрит в побелевшие глаза и, утопая в его шепчущих мольбах остаться, решает: к братьям, к nadaig.

@темы: I тур, Константин, выполненная заявка, джен, м!Де Сарде, Катасах

---

I тур, №27

[Greedfall one-line]

Константин, ф!Де Сарде. Детские игры.

Пишет  Fanartor:

Исполнение №1, джен с элементами гета, 326 слов.

Исполнение №1, джен с элементами гета, 326 слов.

— <...> Это — королева. Она ходит, как угодно.
— Кому угодно?
— Тому, кто играет.

Де Сарде крутит в руках резную фигурку, выполненную из слоновой кости, и хмурит тёмные брови, когда острая грань маленькой короны царапает нежную кожу.

— Больно? — чуть тревожно спрашивает Константин, слегка подавшись вперёд. Она не помнит, было ли время, когда они не знали друг друга, не помнит, когда стали друзьями. Зато прекрасно знает, почему кузен спрашивает о боли за секунду до того, как шахматная фигура ранит пальцы. Равно как и то, что сама бы первой почувствовала его. Это естественно, как дыхание.

— Уже нет, — Де Сарде чуть улыбается, ставя ферзя на тёмную клетку шахматного поля. — Твой ход.

— Всё равно не понимаю, почему королева может ходить, как угодно, — чёрная пешка двигается только на одну клетку вперёд.

— Ментор де Курсийон говорит, это потому что никто не ожидает от неё такого, — с детской важностью кивает де Сарде и весело морщит нос. — Ди-пло-ма-ти-я! Сделать так, что любой твой ход будет внезапным, а ты — победитель. Кстати, тебе шах!

— Ты будешь ферзём, — помолчав, заявляет Константин, смотря прямо в глаза кузине, и во взгляде его — ни тени сомнения. — Будешь ходить, как угодно.

— Кому угодно?

Оба умолкают смущённо — и порывисто вскочивший из-за стола Константин, и де Сарде, вскинувшая на кузена не по-детски проницательный взгляд. Им обоим уже достаточно лет, чтобы понимать — и он, и она шахматные фигурки из одного набора, запертого в деревянную шкатулку князя д’Орсей. Какие партии ими будут играть, кто будет приказывать перемещаться с клетки на клетку... кем пожертвуют в комбинации, чтобы победить в игре?

Наконец, упрямо сжав губы в тонкую линию, Константин выхватывает с доски белую фигурку и сжимает в ладони.

— Уж точно не отцу. Я не позволю ему, веришь?

— Верю.

Резной ферзь никогда так и не вернётся в шкатулку, спрятанный под скрипучей половицей в комнате Константина вместе с другими детскими сокровищами. Конечно, их накажут за испорченный шахматный набор, но ни один не выдаст маленького секрета. Потому что они оба уже знают главную истину.

В партии побеждает тот,

кто владеет королевой.

@темы: I тур, Константин, выполненная заявка, джен, ж!Де Сарде, Пре-гейм, м!Де Сарде

---

I тур, №26

[Greedfall one-line]

В одной из деревень островитяне угощают де Сарде и компанию местным деликатесом с психоактивным веществом. Де Сарде слишком поздно понимает, что "пирожок" был с сюрпризом. Описание прихода, можно юмор, можно рейтинг.

Пишет Гость:

Исполнение №1, джен, 305 слов

Исполнение №1, джен, 305 слов


То, что принимать миску с подозрительно яркими местными фруктами было ошибкой, эмиссар торгового содружества с пятилетним стажем и чувством самосохранения пятилетней же девочки поняла в последний момент. Наверное, будь тут растреклятый доктор Асили, он бы просто похлопал островитянам — де Сарде можно было травить чем угодно, эта любопытная девица съела бы всё, что сунули бы под мотивом «чаши мира».

— Напоминает чернику, — она неловко улыбается сидящей слева Сиоре и слизывает сладковатый сок с посиневших губ. — Или что-то в этом роде.

— Улыбнись, поблагодари и больше ничего не ешь, — голосом Афры отвечает Сиора, твёрдой рукой вытаскивая из сжатых пальцев де Сарде ополовиненную чашку с размятыми в кашу плодами. Юркая, совершенно не боящаяся людей пичужка, любопытно садится на деревянный край ёмкости и окунает клювик в ярко-голубую массу. Отлетает птица обратно по совсем уж немыслимой траектории, провожаемая пристальным взглядом Афры, и, тихо пискнув, кончает свой пьяный путь столкновением с деревом.

— Воду пей. Много, — резюмирует, страдальчески нахмурившись, и оборачивается к де Сарде. В смысле, к месту, где минуту назад сидела де Сарде на этом празднике жизни. — И… где?..

Если бы госпожа эмиссар обладала не только чувством самосохранения пятилетней девочки, но и забитой в том же возрасте в подсознание аксиомой «не ешь ничего у чужих дяденек», она, конечно же, осталась бы чинно сидеть рядом с двоящейся в глазах Сиорой, пусть та бы и заговорила с ней чьим угодно голосом. Увы, де Сарде стремилась познать этот мир наиболее полно. Правда, в её ныне ограниченном сознании мир заключался в несколько… скромной форме.

— Я эмиссар торгового содружества… Я эмиссар торгового содружества… Я эмиссар…

Бедное дерево стойко терпело трогательные объятия renaigse и мерные удары лба о шершавую поверхность. Многоликий обещал, что через час это закончится, и смиренное растение Ти-Фради было склонно ему верить.

— Я эмиссар торгового содружества… Я эмиссар торгового содружества… Я эмиссар…

Каким же долгим будет этот час.

@темы: выполненная заявка, джен, ж!Де Сарде, м!Де Сарде, OC-островитяне

---

I тур, №25

[Greedfall one-line]

Константин, де Сарде, Асили. Четыре раза, когда чашу с малихором не смогли всунуть кузенам и один раз, когда получилось, но забыли всыпать малихор. AU, H!

Пишет  ~Хюльдра~:

Исполнение №1. 262 слова, джен

Исполнение №1. 262 слова, джен

Доктор Асили впервые чувствовал себя беспомощным. Его, страшно сказать, помощники стояли перед ним, уткнувшись взглядом в пол.

Сначала его план провалился из-за этой девчонки, де Сарде. Она вежливо отобрала чашу у принца, отдала ее этим идиотам и спросила, уверены ли они, что в ней нет яда? Ведь отравить нового наместника — это так заманчиво! Помнится, один из них потом стирал исподнее — уж не из-за этого ли?

Потом этот малахольный принц сам не стал пить зелье. Сказал, что ему, видите ли, невкусно пахнет. И поделился историей, как он отведал протухшей рыбы под специями. В красках поведал, так, что тошнило всех — и докторов в том числе. Конечно, они и думать про зелье забыли.

На третий раз вмешалась какая-то бездомная псина, которую притащила де Сарде. Она сказала, что псина будет другом принцу, пока ее нет, а тот и обрадовался. Псина, впрочем, тоже, начала прыгать на всех, кто был в зале, и вышибла из рук докторов зелье.

На четвертый раз им улыбнулась удача. Де Сарде и принц как раз вернулись с переговоров, и были такие уставшие, что докторам не составило никакого труда подсунуть им зелье — уже в чашках. И они его выпили!

А теперь эти идиоты, эти, страшно сказать, помощники, стоят перед ним и утверждают, что они забыли — забыли! — подсыпать порошок.

Что ж, придется действовать по-другому. Может быть... испечь с порошком булочки? Подсыпать его в вино? В конце концов, насыпать его в рот спящего принца?

— До конца дня жду от каждого из вас по три идеи, — сказал он докторам.

Доктор Асили не привык отступаться от своих планов. Что-нибудь, да получится, он был в этом уверен.

Ну, почти.

@темы: I тур, Константин, выполненная заявка, джен, ж!Де Сарде, м!Де Сарде, Асили, AU

---

I тур, №24

[Greedfall one-line]

ГГ (пол не важен), Константин. АУ, ГГ не был усыновлен де Сарде. Первая встреча морерожденного навта и будущего губернатора Нью-Серены.

Пишет  Tasha SKA:

Исполнение №1, 267 слов , джен

Исполнение №1, 267 слов , джен

— Сиди тихо, — Октавия шикнула на дернувшегося от прикосновения к рассеченной брови парня. — Раз уж полез драться — терпи.

— Ну не мог же оставить даму в беде, — Константин в ответ улыбнулся, тут же поморщившись от боли в разбитой губе.

— Успокойся уже, защитник, а то недолеченный останешься, — «дама» рассмеялась и продолжила лечение.

— С чего они вообще к тебе полезли?

Октавия, в этот момент обрабатывающая его подбитую скулу, ответила не сразу.

— Может им просто навты не нравятся, кто их знает, — она пожала плечами и в комнате на какое-то время снова воцарилась тишина.

— Как тебя хоть зовут, герой?

— А? — Константин, увлечённо рассматривающий оказавшиеся перед его глазами татуировки, поднял взгляд, встретившись с девушкой глазами.

— Как тебя зовут? Надо же мне знать, кого благодарить за спасение.

— Константин О…

Договорить ему не дала хлопнувшая об стену дверь и вбежавшая в комнату девушка-навт.

— Тави, ты в порядке?

— Да, Флавия, со мной всё хорошо, а вот моему защитнику куда больше досталось, — Октавия успокаивающее улыбнулась знакомой и указала на Константина. — Но я всё же пока тут останусь, нужно одежду в порядок привести, изгваздали меня всё же знатно, — она поморщившись оглядела заляпаный бушлат. — Скажешь капитану, что я к полудню вернусь, хорошо?

Флавия кивнула и вышла из комнаты, махнув им на прощание рукой.

— Тави?

— Октавия. Фамилий, как ты, наверное, знаешь, у нас нет. Я закончила. Живи, герой, — Октавия улыбнулась и подмигнула своему спасителю. — И спасибо, — добавила она с серьёзным лицом, — я не знаю, что со мной было бы, если бы ты не вмешался.

— Я не мог не вмешаться.

— Всё равно спасибо, — взгляд девушки по-прежнему оставался предельно серьёзным. — Я найду способ тебя отблагодарить, обещаю. Навты слов на ветер не бросают.

@темы: I тур, Константин, выполненная заявка, джен, ж!Де Сарде, м!Де Сарде, OC-навты, AU

---

I тур, №43

[Greedfall one-line]

Доктор Асили, мотивация убить кузенов, мысли перед казнью/убийством.

@темы: невыполненная заявка, джен, Асили

---

I тур, №23

[Greedfall one-line]

Курт, Райнер, де Сарде. АУ, где знакомство все-таки состоялось.

Пишет Гость:

Исполнение №1, 123 слова, джен

Исполнение №1, 123 слова, джен

— Райнер, пойдем, — говорит солдат с кислой миной, скукоженной от сильного чувства вины. — После того, что мы тут устроили, мы как минимум должны перенести тебя в казармы.

Райнер шипит сквозь зубы и хватается за бок. Де Сарде вдруг видит, что он очень юн: скорее мальчик, чем мужчина. Днем, в полном боевом доспехе, он казался старше.

— Нет, — твердо говорит он и отпихивает предложенную руку. — Я пойду с вами на плац, капитан.

— Да ты еле жив, мать твою за ногу! — Курт не сдерживается и почти кричит.

Райнер улыбается страшной, безумной улыбкой.

— Продержусь, — говорит он таким тоном, что де Сарде поняла: даже если он умрет, то умрет завтра, а не сегодня. — Хочу сказать кое-что капитану Рольфу.

Да уж, думает де Сарде. Курт должен гордиться таким учеником.


Пишет Гость:

Исполнение №2, 338 слов, джен

Исполнение №2, 338 слов, джен

Курт обернулся: зелень и Васко переговаривались около причалов — на достаточном отдалении, чтобы не услышать тех слов, которые он собирался сказать.
— Значит, отказался. Значит, вот так просто выплюнул «нет», — медленно произнёс он, — в лицо легату и ещё и меня опозорил? Я ж зе... госпоже де Сарде и так, и эдак тебя расписывал, разве что портрет в полный рост не припёр.
Райнер опустил голову, отчего плохо застёгнутый бацинет съехал на лоб, и засопел. Как пацаном был, так им и остался — весь какой-то нескладный и будто понадкусанный прошлой жизнью. До сих пор не отожрался, хотя харчи в Страже — будь здоров.
— Курт...
И интонация не поменялась за всё это время. Вот сейчас начнёт оправдываться, как однажды, когда по привычке срезал кошелёк у торгаша. Или когда намазал рукоять лейтенантского цвайхандера лютой смесью битума и сахара. Ладно, торгаша не жалко — ушлый ублюдок бадяжил пиво, а вот нарушать субординацию — ай-ай-ай по зубам.
Что же у него там? С парнями сдружился? Девчонка появилась? Так девчонку навещать можно, да и новое жалование позволит дарить штучки поинтереснее медных серёжек.
— Курт, я тебе сказать не успел, — прошептал Райнер и зыркнул опасливо по сторонам. — Меня переназначить хотят. В полк, куда принимают только самых лучших, самых талантливых. Понимаешь теперь?
— Тщеславие, это, конечно, хорошо... и хорошо, что меня господа инквизиторы не слышат... но подумай о жаловании.
— Да не в деньгах дело!..
— Хорошо. Тогда учти, цыплячья твоя задница, что при Константине мне нужен доверенный телохранитель. Я доверяю тебе, Райнер, и твоей голове. — Тычок пальцем в нахмуренный мальчишечий лоб. — И твоим навыкам. — Курт подёргал за перевязь.
— Ты много сделал для меня, Курт, но... ты предлагаешь мне практически покинуть Стражу, мою семью, друзей, чтобы... что? Чтобы вытирать этому щеглу сопли, как ты когда-то? Чтобы опять потерять... их? Всё это?..
Разговаривает не как стражник с офицером, а как... Нет, об этом лучше не думать, старый ты пёс, иначе совсем расклеишься.
— Подумай, парень. Пожалуйста. Когда тебя переводят? И куда?
— На рассвете, но я не знаю, куда. Какой-то полк... скрытный.
Курт похлопал Райнера по плечу и решил, что времени достаточно — успеет навести справки.
До рассвета оставалось девять часов.

@темы: I тур, Райнер, выполненная заявка, джен, ж!Де Сарде, м!Де Сарде, AU, Курт

---

I тур, №22

[Greedfall one-line]

Курта определяют наставником к Константину и ж!де Сарде. Его первый день.


Пишет Гость:

Исполнение №1, внелимит

Исполнение №1, внелимит

Курт вылетел от коменданта в самом скверном расположении духа, едва удержавшись от хлопанья дверьми.

У входа в казарму его подкарауливали Манфред и Зиглинда.

– Ну что там? Зачем он тебя искал? – в голосе Манфреда было куда больше любопытства, чем тревоги.

Он считал, что его товарища не в чем упрекнуть, а значит приказ генерала непременно связан с чем-то хорошим. Например, с повышением. Зиглинда разделала опасения Курта: ей было отлично известно слово «подстава». А сам он теперь даже не знал – наказали его или повысили. Поэтому просто протянул бумагу с приказом, которую все это время сжимал в кулаке и уже порядком измял.

– Ух ты! – Манфред по-прежнему был полон оптимизма. – Служить во дворце? Это же здорово! Что за кислая рожа у тебя, не пойму.

– Если бы просто служить, – проворчал Курт. – Читай дальше. На меня повесили княжеских отпрысков. Капризных и манерных неженок с киселем вместо мозгов! Что я с ними делать буду?

Зиглинда хмыкнула, заглядывая в приказ через плечо Манфреда:

– Тут написано: обучать. А вот что они имели в виду под «опекать»? Тебя что – нянькой хотят сделать?

– Понятия не имею, – отозвался Курт еще более мрачно. Ему в первый раз за долгое время захотелось надраться.

– Зато платить станут больше, – подбодрила его Зиглинда. – А если князь будет тобой доволен, то и впрямь повысят.

– Ну, ты тогда это. Аккуратнее там. – До Манфреда, наконец, дошла неоднозначность ситуации. – Не ори на них, как на рекрутов. Голубая кровь все-таки. А как пойдешь туда, морду побрей и сапоги начисти, что ли...

Князь д’Орсей принял Курта лично. Объяснил, что хочет, чтобы его сын и племянница умели за себя постоять. Сказал, что в плане методов обучения полностью развязывает ему руки. Назначил ответственным за безопасность наследника и его кузины. И намекнул, что желает знать, о чем они разговаривают и чем интересуются. От последнего Курта едва не перекосило. Стукачество он терпеть не мог. Все собеседование не заняло более пяти минут, и они отправились в библиотеку, где занимались оба будущих ученика.

Курт окинул их оценивающим взглядом. Угловатые и нескладные, как все подростки, но видно, что жилистые. На белоручек и неженок они тоже не походили. Бархатные бриджи мальчишки были испачканы в пыли, а на скуле красовался начавший желтеть синяк. Девчонка при виде князя быстро пригладила растрепанную косу и спрятала за спину руки с подживающими ссадинами на костяшках. На ее щеке зеленела забавного вида клякса – должно быть, та самая «метка». Глаза, на него направленные, были одинаково настороженными.

– Это лейтенант Курт, – представил его князь. – Он будет вашим наставником по боевым дисциплинам. И с сегодняшнего дня я официально запрещаю вам покидать дворец без его сопровождения!

Княжеская парочка быстро переглянулась, и мальчишка отвесил учтивый и в то же время ироничный поклон:

– Слушаемся, ваша светлость.

Девчонка просто кивнула, но д’Орсей счел это достаточным.

– О ваших успехах лейтенант будет докладывать мне лично. И учтите, я наделили его в отношении вас весьма широкими полномочиями.

После того, как князь удалился, в библиотеке повисла тишина. Мальчишка заметно расслабился и разглядывал его с нескрываемым любопытством. Взгляд девчонки был другим – отстраненным и оценивающим. Того и гляди сморщит носик и процедит: «Мужлан». Голубая кровь, чтоб ей.

Курт снова разозлился. Да пусть говорит! Тогда он со спокойным сердцем вернется обратно в казарму.

– Значит так, – начал он решительно и чуть более грубо, чем хотел вначале. – Правило такое: мое слово для вас – закон, и вы подчиняетесь беспрекословно. Капризы и лень не потерплю, потому что чем больше пота на тренировке, тем целее шкура в бою. И по морде вы будете получать по-настоящему. А не захотите работать, как надо – выпорю. Не посмотрю, что кровь голубая. Я вам не нянька! Я вам наставник и дрессировщик. Если думаете, что вас научат красиво размахивать рапирой, ошибаетесь. Вас научат терпеть боль, пользоваться подлыми приемами, падать и вставать, правильно дышать, добивать лежачего, побеждать собственную трусость и думать головой. Но что именно у вас в голове – не мое дело, а что в моей – не ваше. – Курт перевел дух и подумал с облегчением, что сейчас его точно прогонят. – Вопросы?

Они опять переглянулись, и девчонка все-таки сморщила носик:

– «Пороть леди». Как не очень звучит, по-моему.

Ее кузен фыркнул, а Курт стиснул зубы и пообещал себе не приближаться к дворцу даже на пушечный выстрел.

Девчонка продолжила:

– Мы хотели бы кое-что уточнить, лейтенант Курт.

– Говори! – буркнул он, прикидывая, как будет объясняться с генералом.

– Во-первых, ваши манеры... Нас это устраивает. Вы не пытаетесь притворяться перед нами, а мы не пытаемся понравиться вам. Каждый просто будет делать то, что должен. Во-вторых, мы вам не «голубая кровь», не лорд и леди. Мы просто ваши ученики. В-третьих, насчет головы. Князь д’Орсей платит вам за то, что вы видите, а не за то, как интерпретируете увиденное, не так ли, господин наставник?

Курт сперва оторопел, а потом с удивлением подумал, что, пожалуй, сможет с ними сработаться. И проворчал:

– Можешь называть меня по имени, Не-Голубая-Кровь. «Выкать» тоже не обязательно.

– Сложноватое прозвище ты для меня придумал, Курт, – снова сморщила она носик. – Как такое орать через весь плац?

– Ну, сейчас ты сама напросилась, – ухмыльнулся он. – Раз не хочешь быть голубой кровью, будешь зеленой. Отныне ты зеленокровка.

Сын князя расхохотался и толкнул ее локтем в бок. Та беззлобно двинула его в ответ, а потом с большим сомнением кивнула:

– Действительно, подставилась. Ладно. Будем считать, что это имя подчеркивает мою индивидуальность.

– Еще как! – с восторгом подтвердил ее кузен. – Зеленокровка! А можно, я тоже буду тебя так звать?

– Нет! – быстро помотала она головой. – «Дорогой кузины» вполне достаточно!

– Если с этим разобрались, идем на плац. Посмотрю, на что вы годитесь. – И Курт первым вышел из библиотеки, чтобы дать им немного времени все обсудить.

Пожалуй, назначение оказалось не таким уж и паршивым.

@темы: Манфред, I тур, Зиглинда, Константин, выполненная заявка, внелимит, джен, ж!Де Сарде, Пре-гейм, м!Де Сарде, Курт

---

I тур, №21

[Greedfall one-line]

ж!де Сарде/Глендан. Попытки оказать знаки внимания, которые не сразу понимаются Гленданом.

@темы: невыполненная заявка, гет, ж!Де Сарде, Глендан

---

I тур, №20

[Greedfall one-line]

Константин ревнует де Сарде ко всем его спутникам разом

Пишет Гость:

Исполнение №1, внелимит

Исполнение №1, внелимит

Тяжелые створки дверей вдруг распахиваются широко и небрежно. Сердце тут же начинает стучать бешено, взахлеб – только один человек на свете способен так заявлять о своем появлении. Она входит в зал для аудиенций, и время замедляется, становится тягучим, как прогретая сосновая смола.

Константин старается не смотреть, как новая группа людей идет к его трону, делает вид, что выслушивает очередную нелепую жалобу, но слова сливаются в неопределенное нытье, и его душит ярость. Руки вцепляются в подлокотники кресла, чтобы нечаянно не махнуть стражнику: «Выброси в окно этого слизняка!». Поэтому он просто не слушает непонятные и раздражающие слова, он слушает приближающийся звук ее шагов.

Каблуки сперва звонко стучат по мраморным плитам, а потом тонут в ворсе ковров. Тишина. Не сейчас. И еще не сейчас. А вот теперь можно! Константин поднимает взгляд и разрешает улыбке разломать официальную маску, стягивающую его лицо.

– Дорогая кузина!

Он делает небрежный жест, и жалобщик послушно исчезает.

Ах, если бы этому жесту повиновались и те, кто стоит сейчас за ее спиной!

Телемец с хитрой лисьей физиономией – прямо за левым плечом. Шепчет ей что-то на ухо, а глаза бегающие, масляные. Кузина улыбается и пожимает плечами – но ее улыбка слишком понимающая. Как глубоко этот святоша проник в ее голову и сердце, что она улыбается ему так? Как глубоко?!

Взгляд прыгает за ее правое плечо. Жаль, это не меч, пылающий огненными всполохами. Он прожег бы этого человека насквозь. Кузина говорила, что всегда доверяла ему, как самой себе. А сейчас ее доверие лишь выросло. И сколько пыла озаряло эти слова! Каждое из них упало на его душу раскаленной свинцовой каплей. Подлый вор, укравший ЕГО доверие, ЕГО внимание, ЕГО сочувствие...

Чуть поодаль, но все же непозволительно близко – списанный на берег капитан. Константин начал подозревать его еще на корабле. Слишком галантен он был, слишком часто смотрел в сторону кузины. А теперь вот стал ее тенью, и стоит за ее спиной, и слушает ее, и глаз с нее не сводит. Не сам ли попросился на берег, чтобы забрать, то, что ему не принадлежит?

Дикарка двигается за кузиной шаг в шаг, со звериной грацией, будто готова к прыжку. Глаза настороженные, видно, что не верит здесь никому, только кузине. И эту принцессу варваров он ненавидит сейчас особенно сильно: она украла у него то, что, как ему казалось, невозможно украсть – родство!

Еще одна фигура, будто язык пламени. Сумасшедшая ученая, променявшая лабораторию на промозглые леса. У них одинаковый огонь в глазах – яростный, ненасытный. Кузина всегда была любопытна. Им с этой выскочкой есть, о чем поговорить. Уединяются ли они, чтобы читать книги при свете фонаря – как он и кузина в детстве? Перешептываются ли, глядя на звезды?

Нож в груди провернулся пять раз, пока они дошли до его трона.

– Надеюсь, у тебя было все хорошо? – улыбаются его губы.

А за ними кипит и пузырится никогда несказанное: «Прогони их всех! Будь только моей!»

@темы: I тур, Константин, выполненная заявка, Васко, Сиора, внелимит, джен, Петрус, ж!Де Сарде, м!Де Сарде, Альфра, Курт

---

I тур, №19

[Greedfall one-line]

воин из повстанцев-островитян/альянсовский алхимик, слэш, очень тесное знакомство и дикарской культурой, без нон-кона, пожалуйста.


Пишет Гость:

Исполнение №1, внелимит, бладплэй, секс под лёгким воздействием сомнительных трав

«Если хотите, я поклянусь не причинять вреда вашим людям» - произнёс Рашад несколько часов назад, в который раз выпрашивая у местных разрешение исследовать очередное их священное ущелье (крайне перспективное с точки зрения добычи меди и некоторых других металлов). Когда островитяне ответили согласием, Рашад совершенно искренне счёл, что теперь ему всего лишь придётся произнести несколько выспренных слов, быть может даже на местном языке, который он, пусть через слово, но понимал.
И уж чего он точно не ожидал, так это того, что этим же вечером будет сидеть голышом на шкуре у очага в дымном дикарском жилище и наблюдать, как такой же голый Конамал окуривает их обоих какими-то веточками и бормочет заклинания. Посмотреть, правда, было на что — Конамал, даже одетый и с раскраской на лице, был исключительно хорош, Рашад заметил это ещё при первой встрече. Обнажённый же Конамал и вовсе притягивал взгляд, как магнит железо, в любых других обстоятельствах Рашад был бы счастлив полюбоваться им подольше, но не во время дурацкого ритуала же! Ритуалы заставляли его чувствовать себя не в своей тарелке.
- Что мне надо будет делать? - поинтересовался он нервно. От травяного дыма кружилась голова, огонь прогорел и угли с каждой минутой тускнели, погружая жилище во тьму. Рашад вцепился пальцами в меховую подстилку, чтобы не упасть — тело с каждой секундой ощущалось всё более лёгким и одновременно чужим, как при опьянении.
- Пока ничего. - Конамал бросил остатки веточек в костёр, те вспыхнули, на секунду отбросив на стены гротескные тени. Отчего-то он улыбался.
- Предпочёл бы, чтобы мне заранее объяснили, что вообще от меня требуется. - Рашад теплел ушами и старательно не смотрел на его губы.
- Я объясню, - шаман достал из лежащих на полу ножен обсидиановый нож с блестящим лезвием. От такого зрелища Рашад даже слегка протрезвел:
- Только не говори, что мне, чтобы доказать добрые намерения, придётся резать себя!
- Немного, - Конамал сел на шкуру рядом с ним. - Не бойся, renaigse.
- Я не боюсь... островитянин. - Рашад смело встретил его взгляд, хотя сердце колотилось как бешеное. И от страха (что мешает этому дикарю вогнать этот кинжал ему между рёбер и сделать вид, что так и нужно?), и от другого, более сложного чувства. Интересно, внезапная эрекция будет считаться нарушением ритуала?
- Клясться будем вашими словами. Я, Конамал, doneigad клана Лазурной Чаши, клянусь, что ни я, ни мои люди не причинят вреда тебе, Рашад аль-Аста и твоим людям, пока вы находитесь здесь. Если только вы не нападёте первыми. - С этими словами он вдруг ловко рассёк себе кончик языка и нижнюю губу и передал нож Рашаду.
Тот вздрогнул и едва не выпустил тёплую от чужой руки рукоять в верёвочной оплётке.
- Я, Рашад аль-Аста, - начал он хрипло, не в силах оторвать взгляд от чёрных в сумраке капель, медленно стекающих по чужому подбородку, - клянусь, что ни я, ни мои люди не причинят вреда тебе, Конамал, doneigad клана Лазурной Чаши, и твоим людям , пока мы находимся здесь. - и, спохватившись, добавил: - Если только вы не нападёте первыми.
Рашад глубоко вдохнул и твёрдо поднёс нож к лицу. Чиркнул им по высунутому кончику языка и губе, получилось, кажется, криво, но Конамал не обратил на это внимания. Боли, как ни странно, почти не было, должно быть, дурманящий дым повлиял.
- И что теперь... - договорить Рашад не успел. Конамал вдруг быстрым, каким-то змеино-хищным движением наклонился к его лицу и поцеловал прямо в окровавленные губы.
Не сказать, чтобы Рашад не думал об этом... но представлял он себе чистые простыни, свежевымытого Конамала и пару хрустальных бокалов с вином, а не душный полумрак, наркотический дым, запах земли и пота и кровь, смешивающуюся на губах. Варварство, ужасающая дикость! Рашад сам не ожидал, что вместо отвращения почувствует жгучую похоть.
Между его удивлённо приоткрытых губ проскользнул язык, принеся вкус соли и железа. Рашад машинально сглотнул и, не удержавшись, подался вперёд, обвил руками чужие плечи, прижался кожей к коже. Запустил пальцы в волосы, осторожно коснулся коротких роговых шипов на макушке. Конамал одобрительно мурлыкнул, не прекращая вылизывать его рот.
Эрекция, кажется, нарушением ритуала не считалась. А, судя по столь же откровенной реакции Конамала, и вовсе была его частью.
Они целовались, глотая свою и чужую кровь, жадно шарили по телам друг друга, и это было настолько дико и странно, что разум Рашада, дисциплинированный разум исследователя, просто отказывался работать. Вместо него на первый план вышли ощущения: чужие жёсткие руки на теле, тёплые губы, оставляющие влажные кровавые следы, прикосновения, запахи и вкус. Рашад не сопротивлялся, когда его опрокинули на ту же шкуру, наоборот, покорно раскинул ноги, согласный даже на то, чтобы его взяли прямо так, безо всякой подготовки. Тот, однако, был не настолько дик: глиняная миска у огня стояла не просто так, и наполняло её согревшееся от жара углей масло, в которое Конамал не глядя запустил пальцы.
- Расслабься, renaigse.
Сразу два пальца - это было почти больно, но Рашад слишком давно и сильно хотел, чтобы протестовать из-за таких мелочей. Лишь прошипел сквозь зубы:
- Называй меня по имени!
- Только после того, - Конамал чуть отстранился, не прекращая двигать пальцами, - как мой член окажется в твоём теле, renaigse.
Капля крови упала с его губ, разбилась о язык Рашада.
- Так чего же ты ждёшь? - спросил он в ответ, как мог провокационно. К ритуалу это явно не имело никакого отношения, впрочем, сейчас Рашаду было плевать на ритуалы.

В отверстие в крыше понемногу сочился предрассветный серенький свет. Угли совсем остыли и от перспективы вылезать из-под тёплого мехового одеяла, от тёплого бока, куда-то идти и что-то делать, Рашад скривился.
- Только не говори, что у вас все клятвы заключаются так! - он осторожно потрогал распухшую нижнюю губу и ойкнул.
- Не совсем. - Конамал ухмыльнулся и зашипел от боли. - Для заключения клятвы достаточно соприкоснуться губами. Но не мог же я упустить такой случай!

@темы: кинки, I тур, выполненная заявка, внелимит, слеш, OC-островитяне, OC-альянс, R

---

I тур, №18

[Greedfall one-line]

м!Де Сарде/Васко. Любой разговор на интуицию, Васко шепчет подсказку де Сарде на ухо, а тот тает от удовольствия

Пишет Гость:

Исполнение №1, 190 слов

Исполнение №1, 190 слов

Молодой солдат, которого Де Сарде пытается допросить, юлит как матерый лис. Курт переступает с ноги на ногу и дышит так напряженно, что закипающий в нем гнев можно почувствовать даже спиной. В таверне вечером многолюдно и шумно, сквозь духоту пробивается запах скисшего пива — это только усиливает раздражение.

Неожиданно Васко подходит ближе и шепчет:

— Де Сарде, парень напуган. Купите ему выпить, пусть расслабится, — его голос рокочущий, как набегающие на берег волны, и в такой близости звучит интимно, почти нежно.

Теплое дыхание щекочет кожу. Если чуть повернуть голову, можно почувствовать прикосновение губ. Де Сарде замирает. Таверна блекнет, растворяется, вместе с монотонным шумом и пивным душком. Есть только беспокойное, острое ощущение близости и сбившееся дыхание. Васко быстро отстраняется, а тепло остается ещё несколько секунд.


— Вы хорошо разбираетесь в людях, — говорит Де Сарде, когда они выходят из таверны, получив нужную информацию.

— Привык доверять интуиции, — говорит Васко, а на Де Сарде вновь обрушиваются пережитые ощущения: шепот, тепло, мурашки, бегущие по коже, бешеный стук сердца.

— Моя интуиция подсказывает мне кое-что ещё, — Васко снова оказывается близко. — Вы не будете против, если я и дальше стану делиться ей с вами.

В этот раз его губы мимолетно касаются уха.

@темы: II тур, выполненная заявка, Васко, слеш, м!Де Сарде

---

I тур, №17

[Greedfall one-line]

Дункас/Афра. Афру все больше интересуют личные взаимоотношения между островитянами. Дункас от рассказов о культуре ухаживаний переходит к практике. Можно R+

@темы: невыполненная заявка, гет, Альфра, Дункас, R

---

I тур, №16

[Greedfall one-line]

Корнелия занимается делами своего борделя. Быт, повседневность, решение проблем. H+

@темы: I тур, невыполненная заявка, джен, Корнелия

---

I тур, №15

[Greedfall one-line]

Константин/Сиора, постгейм с божественным финалом.

Пишет  ilen_soley:

Исполнение №1, 342 слова , джен

Исполнение №1, 342 слова , джен

Сначала она боролась — плечом к плечу с сестрой, бросалась со всей яростью на тех, с кем привыкла жить бок о бок и делить связь; резала руки, пытаясь чистой кровью исцелить скверну; срывала голос, выкрикивая слова; — а потом Эсельд погибла, и голос ее пропал, и она сломалась. Сломалась, смирилась и приняла новую жизнь и нового бога, открыла разум и душу его голосу, пустила его в себя — и откликнулась на зов.

Голос сказал ей: пройди по тропе, — и она прошла.

…тысячеликий погиб, у нового бога лишь два лица, и Сиора не знает, которое из них страшнее. Их черты уже начали стираться, стачиваться, как резьба на камне от времени и воды, вечность уже касается их своими пальцами, сминая и разглаживая остатки человеческого, но пока их можно узнать.

Вот де Сарде: глаза без зрачков, кожа, покрытая пятнами скверны и сросшиеся губы той, кто могла ранить одним лишь словом — Сиора знает, что со дня Слияния она не произнесла ни слова, но отчетливо слышит ее голос в своей голове; и Константин, брат ее, не в крови, но в духе, — его лицо стало прежним, каким было до малихора, лицо, выжженное на изнанке ее век, лицо, которое она видит, стоит закрыть глаза.

— Ты пришла, — говорит ее новый бог, и мужской голос сплетается с женским, и звучит снаружи и изнутри. — Раздели со мной кровь и связь.

Сиора вынимает из ножен кинжал, подносит его к ладони, и замирает, не в силах пошевелиться.

— Нет, не так.

Голоса замолкают, но Сиора уже знает, что нужно делать. Она скидывает одежду, и шагает вперед. Ветви тянутся от обеих половин — от чистой и оскверненной, — ветви окутывают ее, шипы проникают под кожу — не чтобы убить, но чтобы пустить кровь. Сиора чувствует связь как никогда прежде: она — Остров, она — Бог, она всеобъемлюща и всемогуща, и она смеется.

— Позже, — говорит тот, кто раньше был Константином, и легонько касается губами ее губ. Ветви отпускают ее, и она падает на холодный каменный пол, и голос гремит над ней и внутри нее:

— Позже ты сможешь вернуться и стать одной из нас, но пока — иди и служи.

И Сиора встает, и идет, и служит.

@темы: Константин, выполненная заявка, гет, Сиора, джен, ж!Де Сарде, Пост-гейм

---

I тур, №14

[Greedfall one-line]

Курт/Васко. Броманс, доверие, поддержка, юст. Лучше что-нибудь нерейтинговое, с переглядываниями и недосказанностями.

Пишет Гость:

Исполнение 1, 192 слова, преслэш

Исполнение 1, 192 слова, преслэш

На руки Курта, занятые делом, можно любоваться бесконечно. Широкие крепкие ладони, сильные пальцы, которые вылепливают добротные вещи. Мастерство всегда красиво.
– Сегодня вы ударились в абстрации, солдат? – Васко подсаживается ближе, с интересом рассматривая странную конструкцию в руках Курта, больше похожую на украшение, чем на броню.
Курт едва заметно вздрагивает и смотрит на Васко, отрываясь, наконец, от разглядывания другого конца лагеря, где смеются занятые лишь друг другом мадам де Сарде и принцесса Сиора. Взгляд у Курта немного потерянный, как будто его выдернули из сна. Васко кивает на предмет, который он до сих пор сжимает в руках. Курт смотрит на собственное изделие и тихо чертыхается, смяв его в руках.
Металл гнётся под пальцами, и у Васко чуть-чуть перехватывает дыхание при мысли о том, как могла бы ощущаться хватка этих рук на его рёбрах.
– Смейся, моряк, – ворчит Курт, впрочем, миролюбиво, потом вздыхает и отбрасывает испорченную вещь в сторону. – Иногда мы просто не можем сделать то, что хотим.
Он роняет руки на колени, кисти безвольно повисают в воздухе. Васко взял бы его ладонь в свою, прошёлся бы губами по костяшкам, прикусывая кожу. Но...
– Да, – соглашается он вслух. – Иногда мы просто не можем.


Пишет Гость:

Исполнение №2, 350 слов, преслэш

Исполнение №2, 350 слов, преслэш

Сизое небо, низкие облака, дождь льет, не переставая; дорогу размыло, колеса их повозки намертво застряли в грязи – никаким чудом не вытащить. Они пытались – все пятеро, десять минут, полчаса, час под рыдающим небом; безуспешно. Наконец торговец, ругаясь, распряг встревоженного андрига, повел к обочине, проваливаясь по лодыжку; Сиора поспешила следом, положив ладонь на мокрый звериный бок.
Лагерь они устроили чуть в стороне от дороги – чудом развели костер, поставили палатки среди высокой травы. Одежда промокла насквозь, и ее негде просушить; порох отсырел тоже. Холодно. Почти нет ветра.
(«Я не думала, что здесь такое бывает», говорит Афра, сидя на входе в свою палатку; с другого края лагеря откликается Сиора – «Такой сезон».)
Курт вызвался охранять повозку – если не от бандитов, то от животных; устроился под навесом, среди ящиков, положил рядом меч. Это было еще днем, и никто не стал спорить, но сейчас где-то за облаками садится солнце; с каждым часом де Сарде хмурится все сильнее, все чаще поглядывает на скрытую серой пеленой ливня дорогу. Беспокоится.
– Проверю, как он там, – говорит Васко, поднимаясь, и получает в ответ кивок и почти незаметную благодарную улыбку.
Уходя, он слышит, как за его спиной договариваются насчет оплаты охраны товара бартером.

Заглянув под навес, Васко сразу же натыкается на взгляд Курта – внимательный, оценивающий, как у цепного пса.
– Порядок, солдат, это всего лишь я, – он успокаивающе машет рукой и забирается внутрь.
Курт не двигается, только вопросительно наклоняет голову – молчаливое «зачем пришел». Так он похож на пса еще больше. В полумраке его лицо кажется вырезанным из камня (каждый шрам – лишняя тень) и таким же неподвижным; Васко проходит вглубь, пригнувшись (треуголка все равно чиркает по ткани), останавливается у одного из ящиков.
– Бренди? – предлагает он, сдвигая крышку. – Де Сарде и наш гостеприимный хозяин…
– Я слышал.
(Сам Васко слышит только шум дождя, и шорох листьев, и скрип деревьев; он не знает, как Курт смог разобрать что-то еще)
– Давай, – говорит Курт и коротко улыбается; Васко моргает, не уверенный, что ему не показалось. – Хоть согреюсь.
– Согреемся, – поправляет Васко и, опустившись рядом, протягивает ему бутылку. Курт берет ее за горлышко; их пальцы едва не сталкиваются.
(Ровное, спокойное дыхание; даже через плотную ткань Васко чувствует чужое тепло)
– Согреемся, – повторяет Курт.

@темы: I тур, выполненная заявка, Васко, слеш, джен, UST, Курт

---

I тур, №13

[Greedfall one-line]

Курт, ж!де Сарде. Курт надевает телемский доспех. Де Сарде любуется. Кинк на белоснежные манжеты и накрахмаленные воротнички.

Пишет  ~Хюльдра~:

Исполнение №1, 334 слова, гет

Исполнение №1, 334 слова, гет

Курт чертыхнулся, должно быть, уже в сотый раз. Новехонький, с иголочки, телемский костюм никак не хотел на нем застегиваться, разглаживаться и вообще сидеть. Де Сарде смотрела на белоснежный воротник, едва ли не упирающийся в подбородок Курта, на манжеты, которые он умудрился смять, пытаясь их застегнуть, и чувствовала себя странно. Ей хотелось разгладить мелкие складочки, провести пальцем (а лучше — языком!) по тонкой коже прямо над воротником, случайно коснуться запястья, застегивая манжеты.
Курт крутанулся, пытаясь поправить вставку на спине и поймал ее взгляд.

— Ты пила, что ли?

— Что? — вздрогнула она.

— У тебя зрачки, как у пьяной, — сказал он. — Чтоб его, не могу я это носить! Давай, я все-таки пойду в своем доспехе, а?

Де Сарде знала — ее щеки алеют, как закатное солнце. Но она ничего не могла с собой поделать — этот костюм подчеркивал ладную фигуру наемника, а воротник резко контрастировал с его загоревшей кожей.

— Я помогу.

Ее пальцы ловко пробежали по ряду перламутровых пуговиц, оправили декоративные ленты, поправили рукава и, наконец, добрались до твердого накрахмаленного воротничка. Де Сарде знала — если его сжать в руке, он захрустит, как хрустят простыни из лучшего хлопка, когда на них опускается разгоряченное тело.

— Задушишь!

Ох. Она и не заметила, что стянула воротничок у него под подбородком. Покраснев еще больше, де Сарде расстегнула лишнюю пуговицу и, не удержавшись, погладила впадинку на его шее, почувствовав, как дернулся его кадык. От воротничка пахло прачечной, свежестью и паром, и она наклонила голову, вдыхая этот славный домашний запах. Курт нервно втянул воздух, когда его шеи коснулось ее дыхание, и она с трудом заставила себя переключиться на манжеты. Застегнув их, она поднесла его руку к губам; подышала на перламутровую пуговку, протерла ее рукавом. А потом поцеловала обнажившуюся кожу запястья — нежную, тонкую, с пульсирующей жилкой.

Курт резко схватил ее за талию и потянул к себе.

— Знаешь, мое любимое превосходительство, я думаю, что Корнелия не обидится, если мы придем немного позже, — сказал он, прежде чем впиться в ее губы голодным поцелуем.

Чувствуя, как губы расползаются в улыбке, де Сарде обвила его шею руками. Под ладонями (наконец-то!) захрустел накрахмаленный воротничок.

@темы: кинки, I тур, выполненная заявка, гет, джен, ж!Де Сарде, Курт

---

I тур, №12

[Greedfall one-line]

м!де Сарде, ж!де Сарде, параллели судеб, которым не суждено пересечься, разница взгляда на одно и то же событие в двух реальностях, острое чувство потери кого-то очень важного. А+ NH!

Пишет  LoneMinstrel:

Исполнение №1, внелимит

Исполнение №1, внелимит

— Это все... неправильно. Ты же меня не бросишь, кузина?

Константина трясет так сильно, что дрожь передается и Терезе — но она только сильнее прижимает его к себе, надеясь, что тот не услышит предательского надлома в ее голосе. Страх сжимает горло, между лопатками течет струйка холодного пота. Она боится за Константина; боится за себя — как жить ей, Терезе, если он умрет?

Как может умереть тот, с кем она всегда была неразлучна?

Она вытягивает руку и дрожащими пальцами гладит Константина по затылку. Ее собственная грудная клетка разламывается от боли; в носу невыносимо жжется, а в горле стоит ком. В этот момент Тереза как никогда желает, чтобы на ее месте был кто-то другой. Кто-то, кого не подведет глупое сердце. Кого не ослепят любовь и страх. Так было бы легче.

Но никого больше нет; только луна льет в помещение потоки холодного света.

Де Сарде сглатывает ком в горле.

— Конечно, не брошу. Даже не сомневайся.


— Это все... неправильно. Ты же меня не бросишь, кузен?

Теодор борется с навязчивым желанием дать Константину оплеуху — но вместо этого только хватает кузена за плечи и встряхивает. Тот смотрит на него несчастными, полными слез глазами и что-то бормочет, но Теодор едва слушает.

Как же это произошло? Что-то подмешали в еду? Шпионы Мостового альянса или Телемы? Или леди Моранж все же оказалась не так проста?

Логические цепочки стремительно сплетаются в беспокойном уме; холодная злость бушует где-то на границе сознания. Проклятье, он не может позволить новоиспеченному губернатору сдохнуть через месяц после прибытия на остров!

Теодор так устал от этого дерьма. Устал от местных дикарей, постоянно о чем-то просящих; устал от грязных интриг Телемы и Альянса; устал решать проблемы капризного и эгоистичного мальчика, который звал его своим кузеном.

— ...не бросишь? — повторяет Константин, едва шевельнув побелевшими губами.

Видят боги, он был бы не прочь любить этого беспутного ребенка. Или хоть кого-нибудь — хоть кого-нибудь из тех, кто его окружает. Так, наверное, было бы легче.

Но нет ни любви, ни облегчения; и полуденное солнце безжалостно бьет из окон прямо в лицо.

Теодор грубовато сжимает чужие плечи в коротком объятии.

— Не брошу.


И она его не бросает — потому что не может оставить.

— Подойди, — ее любимый брат протягивает руку. Тереза никогда не могла ему отказать; и, возможно, в этом была ее единственная ошибка.

Один удар кинжала, и из ладони струей течет горячая кровь, а чувства и мысли постепенно тускнеют, словно рисунок на песке, смытый прибоем. Человеческие боль, страх, любовь понемногу оставляют ее; остается только спокойствие и отчего-то — сожаление, горькое и чужое.

Сестра, дочь, возлюбленная — та девушка уже мертва. Новая богиня Тир Фради — жива и здравствует.

На душе так легко.

И только чей-то тихий голос бесконечно шепчет в сознании, повторяя одну и ту же фразу до тех пор, пока она не превращается в бессмыслицу.

«Может быть, в ином месте, в ином времени... ты смогла сделать правильный выбор.»


И он его не бросает — потому что должен вырвать с корнем чужое безумие.

— Подойди, — Константин протягивает ладонь, и на душе у Теодора спокойно и пусто. Кузен всегда был рабом собственных прихотей; а Теодор, хоть и не любил, но знал, что будет лучше для них обоих.

Один удар кинжала, и несостоявшийся бог со сдавленным вздохом оседает на землю — де Сарде подхватывает его и мягко опускает на землю. Он все сделал правильно, и все же — какая-то детская, жгучая обида затапливает сознание. Колени подкашиваются, и он бессильно ложится рядом с телом, слепо уставившись в свод пещеры. Странное чувство — когда-то он думал, что любовь, которую так прославляли идиоты вроде Курсийона, делает людскую жизнь менее невыносимой. А теперь, лежа рядом с убитым братом, внезапно понял, что от той — одна боль.

Одни сожаления.

Странная мысль колотится в голове, пока он беззвучно плачет от бессилия.

«Может быть, в ином месте, в ином времени...»

@темы: I тур, выполненная заявка, внелимит, джен, ж!Де Сарде, м!Де Сарде