I тур, №91

[Greedfall one-line]

Айден|(/)де Сарде. Де Сарде лично сообщает о смерти Катасаха и после регулярно наведывается в Веншавейе. H/C.

Пишет  yaguarondi:

Исполнение №1, внелимит, прегет

Исполнение №1, внелимит, прегет

Сначала Айден её ненавидит.
Потому что наставник ушёл вместе с ней — и умер. Умер глупо, нелепо, из-за какого-то больного ренайгсе... Когда она приходит в деревню Веншавейе рассказать об этом, её голос вздрагивает, словно ей трудно сдержать слёзы, но Айден только презрительно кривит губы — не верит в это притворное горе. Она — чужачка из-за моря. Лгунья, как все ренайгсе.
Айден помнит её имя — де Сарде, — но не называет её так даже в мыслях. С чего бы? Она ему не сестра, не подруга, не возлюбленная.
Его соклановцы смиряются с потерей, все смиряются — но только не Айден. Развешивая под потолком высушенные травы, запирая слова в очищенной коре, слушая ветер, он вспоминает Катасаха и винит чужачку в его смерти. От того, что ему есть кого ненавидеть и кого винить, становится чуть легче.
Она приходит в деревню снова, и снова, и снова. Айден даже рад — ему есть на кого излить свой гнев, чтобы тот не застаивался в нём, как желчь в печени. Она всегда выслушивает его упрёки молча, не пытаясь защитить себя. Только каждый раз повторяет: «Мне жаль». И задаёт вопрос: «Я могу тебе чем-то помочь?»
«Нет, — каждый раз шипит Айден. — Нет, ренайгсе, просто уходи. Убирайся». Тогда она кивает и идёт к его соплеменникам. Расспрашивает охотников о добыче, слушает воспоминания стариков, договаривается с торговцами об обмене, даже возится с детьми. И — Айдену неприятно признавать, но это правда — в деревне она не выглядит чужой. Иногда он задумывается о том, как всё было бы, родись эта женщина на Тир Фради. О том, как она стала бы ученицей донейгад. О том, как смотрелись бы бело-синие знаки клана на её лице. О том, как она стала бы его сестрой. Или подругой. Или возлюбленной... На последней мысли Айден спотыкается, вспоминая, что это из-за неё умер Катасах. Больше о ней Айден не думает.
Во всяком случае, старается.
А потом начинается война. Он не участвует в сражениях, его дело лечить. Но, составляя мази и запирая кровь, Айден слушает болтовню раненых, и из этих разговоров узнаёт многое. Что де Сарде удостоилась чести говорить с Многоликим. Что у неё получилось объединить кланы. И наконец — что ей пришлось самой своими руками убить безумца, которого она называла братом.
Айден помнит страх и надежду в её голосе, когда она пришла к Катасаху в поисках лекарства. Помнит то отчаянное упорство, с которым она искала спасение для брата. И потому ощущает... сожаление? Сострадание? Сопричастность?.. Эта женщина тоже потеряла того, кто был ей дороже всех. И ей в этом даже некого обвинить, кроме себя самой...
Он хочет сказать: «Мне жаль». Он хочет сказать: «Я знаю, что ты сейчас чувствуешь». Ему многое хочется сказать ей теперь, но в Веншавейе она больше не приходит.
И тогда Айден идёт к ней сам.
До главной деревни ренайгсе добраться нетрудно. Трудности начинаются внутри: их жилища — сплошной камень и мёртвое дерево, здесь почти не слышно голос земли, и здесь так много... всего. Его то и дело останавливают воины, охраняющие порядок, о чём-то спрашивают, чего-то требуют. Айден злится, уговаривает, объясняет, путаясь в чужих словах. Наконец, он произносит её имя — «де Сарде» — и его пропускают.
Ему говорят, что она сейчас в хранилище знаний. Айден следует указаниям, проходит весь каменный лабиринт, толкает тяжёлую дверь — и на мгновение потрясённо замирает. Сотни, тысячи записей, он даже не думал, что где-то можно собрать столько запертых слов, что у ренайгсе вообще может быть столько мудрости... А потом Айден видит её.
Де Сарде стоит у окна и смотрит в пустоту. Она бледна, под её глазами чёрные круги, и вся она такая потускневшая, высохшая, несчастная, что Айден чувствует острую жалость. И странное чувство вины — за то, что не пришёл раньше.
— Это ты, Айден. — Она пытается улыбнуться, но лучше бы не пыталась. Её улыбка похожа на бабочку с измятыми крыльями: трепещет, раз за разом пытается взлететь, но в конце концов умирает. — Я могу тебе чем-то помочь?
— Нет, — как десятки раз до этого отвечает Айден.
«Нет. — Ему вспоминается, как она приходила к нему и задавала тот же вопрос. — Сейчас тебе нужна помощь. И я хочу помочь». Он подходит к ней и молча обнимает — как обнял бы сестру. И подругу. И возлюбленную...
Ты справишься, мысленно обещает ей Айден.
Она как-то понимает его без слов, потому что едва заметно кивает. И начинает плакать.

@темы: Айден, I тур, выполненная заявка, гет, внелимит, слеш, джен, ж!Де Сарде, м!Де Сарде, Пост-гейм

---

I тур, №90

[Greedfall one-line]

м!де Сарде/Константин. Многолетний пламенный юст со стороны Константина. Константин давно, глубоко и безнадежно влюблен в кузена и скрывает это всеми силами. Де Сарде считывает его поведение как просто очень нежную братскую любовь, которую объясняет одиночеством и ненужностью родителям.

Пишет Гость:

Исполнение №1, внелимит

Исполнение №1, внелимит

Это было великолепно. Настоящее чудо! Оглушительный лай и визг собак, конское ржание, пение охотничьих рожков и азартные крики загонщиков наполняли душу Константина искристым восторгом. Отец устраивал охоту не так уж часто – из-за малихора Серена находилась в вечном трауре. Но в честь приезда каких-то важных гостей из Мостового Альянса князь решил сделать исключение.

Они с кузеном мчались бок о бок в авангарде изрядно отставшего отряда, прямо через хлесткие заросли, по тропинкам, изрытым громадными копытами вепря. Матерая тварь решила взять собак и коней измором, и, не останавливаясь, неслась через самые дебри, через ручьи и болота. Преследование продолжалось добрый час, и конца ему не предвиделось.

Константину казалось, что они с де Сарде одни в целом мире, подхваченные стихией, спаянные ею воедино. На лице кузена были те же свирепость и упоение, какие он чувствовал в своем сердце. Они были близки, как никогда: словно сросшиеся близнецы, словно две стороны одной монеты. И его сердце пело громче всех рожков на свете.

А потом конь Константина попал копытом в яму, сделал кувырок, и д’Орсей вылетел из седла. Лицо больно стегнули ветки, и он, едва успев сгруппироваться, грохнулся оземь. Падение выбило из него дух, и он не сразу смог сообразить, что произошло. А потом услышал испуганный вскрик:

– Константин!

Кузен выпрыгнул из седла едва ли ни прежде, чем его конь остановился.

– Ты цел?!

В его голосе звучала такая искренняя тревога, что Константину пришлось откашляться, прежде, чем он нашел в себе силы ответить:

– Да, я в порядке.

Де Сарде склонился над ним, осторожно провел рукой по лицу, смахивая листья и труху. И Константину отчаянно захотелось, чтобы загонный отряд никогда их не нашел, кони сбежали, и им пришлось бы провести эту ночь в лесу. Они развели бы костер и сидели, тесно прижавшись друг к другу в попытке согреться. Или построили шалаш и вдвоем пережидали бы в нем непогоду, заключив друг друга в объятия. Для тепла, конечно же для тепла, мой милый кузен…

Де Сарде осторожно ощупывал его тело, и под этими прикосновениями оно стало совершенно невесомым. Это было невыносимо приятно и прискорбно возбуждающе. Он давно не прикасался к нему. Чудовищно давно – лет семь, когда им запретили спать в одной кровати, сочтя слишком для этого взрослыми. Константин проплакал тогда ночь напролет – свою первую бесконечно одинокую ночь.

Сколько их было потом?

Руки кузена, деловито проверяющие целостность костей, окончательно превратили блаженство в пытку. Чтобы не выдать себя, Константину пришлось сесть и оттолкнуть их:

– Все в порядке, правда. Спасибо, дорогой кузен.

– Я так испугался! – де Сарде вдруг порывисто прижал его к себе, и у Константина остановилось сердце.

В его голове пронесся ураган мыслей, надежд и сомнений. Он стиснул кузена в объятиях, чувствуя, что еще немного, и он расплачется, как тот мальчишка в далеком детстве, который понял, что любить кузена так, как любит он – недостойно, стыдно и противно природе.

– Я люблю тебя, – прошептал он, осознав, что если не скажет этого, то умрет прямо здесь и сейчас.

Солнце светило ярко и празднично. Лес шелестел под ветерком, и в этом тихом звуке ему слышалась песня Света.

Наверное, именно так выглядит счастье? Наверное, чудеса все-таки случаются?

– Да, Константин, – де Сарде похлопал его по спине. И этот жест был непростительно братским. – Я тоже тебя люблю. Встать можешь?

От его сердца разом отхлынула кровь. Он посмотрел в глаза кузену. Забота, легкая тревога, ожидание. И не следа, ни чуточки, ни самой завалящей крошечки того, что он так жаждал в них увидеть.

– Конечно.

В его собственных глазах стояли слезы, губы немного кривились, но кузен наверняка объяснит это болью.

И не так уж будет и неправ.

Константин поднялся, опираясь на его руку. К ним уже мчались псари, и отряд во главе с его отцом разворачивался, сообразив, что случилось что-то неладное. Вот и все. Эта замечательная и волшебная охота окончилась – по крайней мере, для него.

Что ж. Чудес не бывает. Не в этой жизни.


Пишет Гость:

Исполнение №2, внелимит

<b>Исполнение №2, внелимит

Константин не мыслит себя без кузена. Когда их кормилица однажды рассказала, как, будучи совсем малышом, неуверенно стоящим на ногах, Константин отбирал у него игрушечных солдатиков и принимался плакать каждый раз, стоило обратить на де Сарде чуть больше внимания, Константин не поверил. Конечно, она не лгала — зачем бы? — но любить его сейчас так же естественно, как дышать.

Сам Константин помнит только безграничную привязанность и обожание. Помнит, как ребёнком прижимался к кузену, спасаясь от ужаса перед грозой, что бушевала за окном, а тот с серьёзностью шестилетки обещал защитить, если молния влетит в окно. Константин помнит, как аккуратно счищал грязь с выпуклых бороздок, напоминавших большой витиеватый шрам, на его лице. Как бережно хранил поделку-лошадку, которую кузен выстругал ему на день рождения под руководством Курта, и как безудержно рыдал, когда при переезде из летней резиденции она потерялась.

Он помнит, как из нескладного, остроносого и лохматого мальчишки кузен постепенно превращался в статного юношу, на которого вдруг стали заглядываться те, кто всего несколько лет назад пытался дразнить. Константин, ценивший его всегда, презирал их за лицемерие, но кузен не был злопамятен — и Константин старался держать словесный яд при себе. Это было непросто.

Когда кузена постигли первые романтические разочарования, Константин был рядом. Для него он желал только лучшего, с ним делил чашу боли поровну, но в такие моменты чувствовал… что-то вроде надежды. И презирал уже себя.

Он с малых лет без стеснения давал кузену понять, насколько тот важен для него, и угодил в ловушку: когда Константин стал вкладывать в нежные слова иной смысл, его было невозможно различить. Не оставаясь к братским откровениям безучастным, отвечая на них, кузен даже не подозревал об их истинном значении. Это ранило. Но на самом деле порочной связи Константин боялся чуть ли не больше, чем возможного отказа. И с годами привык ценить то, что есть.

После двадцати двух он перестал даже думать о взаимности.

И когда Константину стало казаться, что он действительно научился с этим жить, собственно жить осталось недолго. Странная штука: умирать он был не готов.

Он видел полные ужаса и страдания глаза кузена и знал, что его собственный взгляд — такой же, если не хуже. Константин попросил найти лекаря — в том числе чтобы кузен не сидел подле него, изнывая от бессилия и обречённости: вид очередной смерти от малихоры истерзает его душу.

Константин не верил, что удастся излечиться. Но быть может, лекарь поможет сохранить рассудок. Если в последние минуты кузену суждено всё же быть рядом, Константин хотел осознавать себя до самого конца.

Пока ещё работали руки, он несколько раз принимался писать прощальное письмо. Он сжёг их все. В них не было смысла. Посмертное откровение не принесёт ничего, кроме боли.

Теряясь в чертогах собственного помутившегося разума, изнывая от разрывающего жара, Константин молил о втором шансе. Где-то среди агонии он нашёл в себе бесконечную благодарность к кузену за всё, что тот делал для него, и смелость обязательно признаться. Эти мысли стали его путеводной звездой.


Последний ритуал истощил Константина, но страх, что можно потерять контроль над неразумной тварью и позволить ей совершить непоправимое, придал новых сил, отрезвил. Он знает, что кузен — единственный, кто способен понять и принять то, что ему открылось на пороге смерти. И его дар.

— Этот новый мир — мой подарок тебе.

@темы: I тур, Константин, выполненная заявка, внелимит, слеш, м!Де Сарде, UST

---

I тур, №89

[Greedfall one-line]

Старый отшельник и хранительница. Помните этого старичка в болотах Ведвилвие? А что если они были знакомы ещё до того, как она стала nádaig? Его воспоминания о том, как она стала больше, чем человеком.

Пишет Гость:

Исполнение №1, 107 слов

Исполнение №1, 107 слов

Он помнил. Ее последний брошенный через плечо взгляд, кровь на камнях, казавшаяся черной в болотной мгле.
Все слова прощания уже были сказаны. Тот последний взгляд был полон решимости и… жажды?
Он невольно охнул, когда ее тело выгнулось. Он замерла, словно статуя, протянув руки к Горе – он тщательно запомнит этот образ – а затем начала превращаться.
Стремительно. Она хотела этого. А Многоликий бог хотел ее. Он чувствовал силу, которой остров наделял ее, снова и снова оттачивая ее новую форму.
Существо перед ним больше не было похоже на женщину. Но он помнил ее – и то, как она жаждала защитить остров. Она была… прекрасна. Nádaig своего народа.
Он посидит здесь ещё немного.


Пишет Гость:

Исполнение №2, 119 слов

Исполнение №2, 119 слов

Годы идут, а я помню, как мы были ещё детьми.

Смешная девчушка с большими, голубыми-преголубыми глазами, просила меня, такого же смешного, обещать, что мы будем друзьями навсегда. Что бы ни случилось. Даже когда мы станем седые и старые.

Проходят декады, но я храню в памяти, какими мы были, когда были молоды.

Моя лучшая подруга, ты взяла тогда с меня обещание, что если через десять зим никто из нас не встретит своего minundanem, мы дадим обеты друг другу.

Прошел, наверное, целый век с тех пор, как мы стали зрелыми.

В последний день, когда ты была ещё человеком, ты бранила и гнала меня, требовала забыть, умоляла не помнить. Но нового обещания не взяла, и я остался верен первому, которое дал тебе.

@темы: I тур, выполненная заявка, джен, OC-островитяне, Старый отшельник

---

I тур, №88

[Greedfall one-line]

on ol menawí становится Хранителем. Чувства, эмоции, ощущения и то, как человеческая суть постепенно замещается волей Тысячеликого/что-то иное, на своё усмотрение.

Пишет Гость:

Исполнение №1, 350 слов , Альфра/Дункас

Исполнение №1, 350 слов

Афра идет к нему навстречу, он чувствует ее шаги — пусть походка давно лишена легкости, но движения достаточно уверенны и быстры, поэтому Дункас отсылает ученика прочь. Тот еще не видит ее, но догадывается о приближении, хмурится, подбирает слова.
— Вы хотите рассказать ей, — произносит он, прежде чем уйти. — Хотя она не поймет, никто из renaigse не поймет. Даже она.
— Возможно, — соглашается Дункас и, уловив тень смятения, поясняет. — Но я должен хотя бы дать ей шанс.
Он устилает путь Афры сухой листвой, разводит ветви, позволяя осеннему солнцу еще немного поласкать ее кожу.
— Beurd tír to mad, — приветствует Дункас, Афра кивает и садится рядом, ее цепкий взгляд выхватывает изменения в его облике.
— Ты снял корону верховного короля… — начинает она, тут же переходя к главному. — Совсем скоро, верно?
— Она давно уже сдавливала виски, — посмеивается Дункас, шелест листвы умножает его смех, поднимает ввысь, весь лес дышит вместе с ним, вместе с ним и затихает. — Верно, я слышал зов.
Афра склоняет голову и молчит, Дункас касается рукой ее щеки — прожилки его вен сливаются с зеленью одежд Мостового Альянса. Рана на этой руке затянута сукровицей и зудит, это ощущение на миг отбрасывает его вглубь чащи, туда, где кору рогами стесывает молодой олень. Приходится сосредоточиться, чтобы вернуть себя обратно.
— Зов не подобен колокольному набату Сан-Матеуса, — мягко говорит он, говорит ее языком, действительно желая, чтобы того, что он узнал и впитал, хватило для объяснения. — Мы не страшимся его, но ожидаем.
— Возвращаете ветви древу, — произносит Афра, так и не поднимая глаз. Ее губы поджаты и брови сведены. — Nadaig. Ты ведь потеряешь себя, пожертвуешь…
— Ты боишься, что меня не станет, а я боюсь, что все, чем стану — это мертвая плоть. Вся суть, все стремление и воля doneigad — воссоединиться, оберегать корни и стать опорой молодым стеблям. Нет мудрости в том, чтобы из страха растерять шелуху позволить прогнить плоду.
Ему тесно. Он чувствует течение глубинных вод, покой земли и пульсирующую, неукротимую жизнь под сенью вековых деревьев, а потом вновь обращается в себя, и в собственном теле становится тесно, невыносимо. Сбросить кокон, переродиться — это ли жертва?
— Я буду скучать, — говорит Афра, она больше не спорит и улыбается ему… печально, но понимающе. Он улыбается в ответ.

Пишет Гость:

Исполнение №2, 134 слова

Исполнение №2, 134 слова

Поначалу были голоса.
Она слышит все: деревья, травы, муравьев, стрекот dosantats в пещере, дрожь по шкуре леволана, дыхание тенлана, как Ута из ее деревни разделывает мясо, а незнакомый собиратель отрывает ягоды с куста. Голоса всего острова стучали, кричали, плакали, шелестели и перекликались. Голосов было так много, что их не смог заглушить ее собственный крик.
Потом наступила тишина. Голоса ещё были здесь, но теперь они не звучали, пока не начнешь искать. Потом появился ещё один голос, громкий, который был всем и ничем.
«Дитя мое»
Тепло. Она тянется к нему, куда-то вглубь, в землю. Она находит силу, и сила наполняет ее.
«Исполни свой долг. Защити остров»
Боль проходит. Она опускает глаза и вместо рук видит покрытые толстой корой когтистые лапы.
Воспоминания уходят, растворяются в наполнившей ее силе. Последним уходит ее собственное имя.
Над лесом раздается рык.

@темы: I тур, выполненная заявка, гет, джен, ж!Де Сарде, м!Де Сарде, Альфра, Дункас, OC-островитяне

---

I тур, №87

[Greedfall one-line]

Константин/fem!де Сарде. Praise!kink, R+

Пишет  yaguarondi:

Исполнение №1, внелимит, R

Исполнение №1, внелимит, R

"Не стоит верить в чужие слова", — это заповедь, которую Константин вынес из своей жизни во дворце. Может, не самая первая, но, определённо, главная. Да и как в них верить? У слов нет ни цвета, ни вкуса, ни веса. И цены у них тоже нет — потому что люди всегда лгут.
Слова бесполезны, Константин помнит об этом. Но сейчас, здесь, они ему очень нужны.
— Скажи мне, — просит он, опускаясь на пол между разведённых коленей кузины и задирая вверх полы её рубашки. Его пальцы скользят по сильным лодыжкам, ласкают косточку у стопы, щекочут гладкие пятки — чтобы затем уверенно устроиться на бёдрах. — Я хочу, чтобы всё было, как ты хочешь.
— Да, — рвано выдыхает она, когда Константин целует её живот. Её бедра лежат у него на плечах. — Да, — повторяет она, когда его язык скользит вдоль границы пушистых завитков. — Вот так хорошо, так приятно, не останавливайся...
Сегодня Константин не пил вина, но ему кажется, что он пьян: от её солоноватого вкуса на языке, от того, как мягкая ладонь поглаживает его затылок — и ещё от потока похвал, который обрушивается на его. Он не может сдержать тихого стона, когда по её телу пробегает судорога удовольствия, и впивается ногтями в собственные колени, чтобы хоть как-то отвлечься.
— Я оправдал твои ожидания? — Константин судорожно сглатывает, мимоходом удивляюсь собственной глупости. И зачем было спрашивать, слова ведь не...
— Ты всегда их оправдываешь, мой дорогой, — По комнате разносится счастливый смех, такой искренний, что он невольно смеётся в ответ и осторожно дотрагивается до мшистого пятна на её щеке. — Мой любимый, мой самый любимый...
Константин подхватывает её под колени, и они падают на кровать, упоённо целуясь. Как ни старается он выровнять дыхание, унять дрожь в теле, ничего не получается; получается только бестолково метаться от напористости к ласке, потому что хочется всего и сразу. А кузина — его прекрасная, обожаемая кузина — просто подчиняется каждому его движению, продолжая говорить, что он всё делает правильно, что с ним так хорошо, что ничего не может быть лучше, чем чувствовать его в себе...
Этот голос — единственное, что существует для него сейчас. Её голос, её губы, произносящие все эти слова, от которых кружится голова и сладко тянет под рёбрами, её жадные движения навстречу. Константин все глубже и глубже тонет в накатывающем удушающем жаре, забывая обо всём на свете. И чтобы окончательно провалиться в тёмное, сладкое небытие хватает сущей ерунды — трёх резких толчков и внезапной вспышки боли от ногтей, впившихся ему в спину. И ещё жаркого, протяжного полустона:
— Константи-ин...
Он никак не может прийти в себя, в мыслях до сих пор плавает приятный туман. Он измотан, оглушён и вместе с тем — странно умиротворён, словно недавнее удовольствие смыло с него всё плохое, копившееся в душе последние месяцы или, может быть, годы. Сдвинуться хоть на дюйм сейчас кажется настоящим подвигом, но Константин всё же спрашивает:
— Тебе неудобно?
— Всё хорошо, — тут же звучит ответ. Ласковые пальцы медленно гладят его по волосам, и от этого нехитрого прикосновения в горле встаёт комок. — Не уходи.
Константин прячет лицо в ложбинке между её грудей, мысленно повторяет всё то, что она говорила ему недавно — и позволяет себе принять за истину, что он может быть нужным. Желанным. Счастливым.
Возможно, некоторые слова всё же чего-то стоят.

@темы: кинки, I тур, Константин, выполненная заявка, гет, внелимит, ж!Де Сарде, R

---

I тур, №86

[Greedfall one-line]

Константин, де Сарде и др. АУ: обряд исцеления прошел успешно, Константин не пытается захватить остров и продолжает исполнять обязанности наместника Новой Серены.

@темы: Константин, невыполненная заявка, джен, ж!Де Сарде, м!Де Сарде, AU

---

I тур, №85

[Greedfall one-line]

Де Сарде, Васко и Курт. Милый капитан, отправить девочек-куртизанок с сюрпризом в выпивке к навтам это, конечно, замечательно, но вот только офицер стражи отказался жертвовать репутацией. Что же делать? Неужели придётся туда идти самим? H!

Пишет Гость:

Исполнение №1, внелимит, джен

Исполнение №1, внелимит, джен

— Прости, капитан, я не буду рисковать своей репутацией.

Вот так, простыми словами офицер перечеркнул их идеальный план.

— Мы должны туда попасть, — сказал де Сарде. — Как угодно.

— Ты еще предложи переодеться куртизанками, — буркнул Курт.

Лицо де Сарде посветлело.

— Вообще-то я пошутил, — сказал Курт, и в его голосе Васко услышал... страх? — Эй, я на это не подписывался, у тебя денег не хватит.

Конечно, де Сарде победил. И сейчас Васко смотрел на этих двоих, разодетых в шелка, и не знал, смеяться ему или плакать. Они — слава Просветленному! — не стали переодеваться в женщин. Но даже мужская одежда смотрелась на них непривычно, неправильно. Фривольно расстегнутая рубаха приковывала взгляд к мощной груди Курта с глубоким шрамом, змеящимся вниз. Де Сарде сосредоточенно оправлял кружева на рукавах. Воздушный шарф самого омерзительного розового цвета удачно закрывал пятно на его челюсти и удивительно подходил к его голубым глазам.

— Запомни, Курт, ты должен молчать. Мы — courtisan onestes, из высшего сословия.

Курт, казалось, уже начал тренироваться — он молча смотрел на довольного де Сарде с отнюдь недружелюбным видом.

— Лицо попроще, — сказал ему де Сарде. — Ну как, сойдет?

Васко пожал плечами.

— Слишком холодное лицо, — ответил он. — Добавь немного кокетства.

Де Сарде глупо вытянул губы и захлопал глазами.

— Ох, нет, не надо, — Васко закрыл лицо руками. — Просто... улыбайся им. Приветливо. Как будто они дадут тебе денег. Много.

— Денег? — ожил Курт. — Хм, пожалуй, я могу это представить.

Васко и не подозревал, что этот наемник умеет так улыбаться — застенчиво, светло и с надеждой. Он отвел глаза и откашлялся.

— Вот. Молчи и улыбайся, — сказал ему де Сарде, взбивая жабо. — Пошли.



— А кто попросил прийти именно вас?

Ну конечно, всегда приходили девочки. А тут...

— О-о-о, — де Сарде все-таки сделал это. Он глупо вытянул губы, прижал к ним палец и заговорщицки подмигнул охраннику. Тот подозрительно нахмурился.

Курт вздохнул и оттеснил его плечом. «Сейчас он даст тебе тысячу золотых! Две тысячи!».

Его улыбка заставила охранника зардеться. Содрогаясь от отвращения, Курт потянул де Сарде за собой.

— Прекрати ломать комедию!

— Улыбайся, на нас смотрят.

Разливая вино по грубым стаканам и глядя на то, как жеманно хихикает де Сарде (а глаза-то, глаза — лед!), Курт чувствовал, как от улыбки у него начинают болеть щеки.



— Вот что, моряк. Ты мне должен. Много.

— Улыбайся, Курт! — голос де Сарде заставил его подпрыгнуть и автоматически растянуть губы в этой застенчивой, невозможной улыбке. Васко опять отвел глаза.

Курт затравленно оглянулся, а потом закатал рукава и кинулся за хохочущим во все горло де Сарде.

Васко опустился на какие-то доски и подумал: как хорошо, что сейчас ночь и никто не увидит, как грозный наемник в костюме куртизана гонится за хохочущим эмиссаром торгового содружества, дипломатом и кузеном принца д’Орсея.



Пишет Гость:

Исполнение № 2, внелимит, джен

Исполнение № 2, внелимит, джен

— Проклятье! Похоже, снова придется ползать по складам.

— У меня есть идея получше. Зачем лезть в окно, если можно зайти в дверь? Конечно, для этого нам понадобится платье. И косметика. Много косметики. И дешевые духи. Тоже много.

— Нет! — хором выкрикнули де Сарде и Курт.

— Если вы не заметили мои татуировки, — знаете, те, что у меня по всему лицу, — то охрана точно обратит на них внимание.

— Она не пойдет туда одна!

— Ты пойдешь с ней.

— Если ты не заметил, у меня плоско там, где должно быть выпукло, и выпукло там, где должно быть плоско. Я, конечно, отменный собеседник и приятный во всех отношениях человек, но не думаю, что оголодавшие по… компании моряки купятся на мои прелести.

— Поверь мне, после месяцев в пути и пары бутылок грошового вина требования к прелестям не такие высокие. Я хотел сказать... — Васко смущенно откашлялся, — я имел ввиду, что ты пойдешь в качестве сводника от Дитера. Тебе даже переодеваться не надо.

— Я вижу, мое мнение тут вообще никого не интересует? — де Сарде уперлась рукой в бок и гордо вскинула подбородок. Курт и Васко обернулись и застыли в ожидании. — Отличная идея!

---

— Капитан Васко, вы когда-нибудь видели куртизанку с такой осанкой? Зелень, ты еще реверанс отвесь, когда тебя шлепнут по… выпуклостям.

— Капитан Курт, а вы когда-нибудь слышали, чтобы… работящие леди говорили с такой надменной витиеватостью? Придется притвориться, что она немая.

Де Сарде деловито поправила свободно сидящий корсет, взъерошила волосы и небрежно взбила юбки.

— Я смотрю, вы большие специалисты! Кто из вас, знатоков, поможет затянуть шнуровку?

Васко и Курт сконфуженно переглянулись.

— Думаю, можно не затягивать.

— Согласен, так даже лучше.

---

— Вы кто и чего здесь забыли? Тут частная вечеринка.

— Особый подарок от Дитера. За счет заведения. С пожеланиями приятного вечера верным клиентам.

— От Дитера, да? Неплохо, неплохо. А что она умеет?

— Ты хотел спросить, чего она не умеет? — Курт оглянулся, склонился к самому уху охранника и хрипло прошептал, — А что она вытворяет языком! Зашатаешься.

И так неуверенно державшийся на ногах навт, и правда, слегка пошатнулся. В этот момент Курт резко ударил парнишку лбом в переносицу, подхватил и оттащил в сторону, за ящики. Вернулся он уж в бушлате.

— Так, полдела сделано. Теперь ты должна добавить порошок в вино, а я найду для нас укрытие.

---

Грузно усевшись на импровизированную кровать, состоявшую из ящиков, соломы и неизвестно чем пропахших, протертых подушек и одеял, Курт задернул не менее импровизированный балдахин из старых, пожелтевших тряпок.

— Придется разыграть небольшое представление, чтобы не вызывать подозрений, пока снотворное не подействовало.

— Я же немая, — ехидно прошипела де Сарде.

— Уже неважно.

— Хорошо, — де Сарде сделала глубокий вдох и распутно протянула, — о-о-о, отважный морской волк, какая у тебя шпага! Покажи же мне свои фехтовальные приемы! Хочу оценить твой контроль клинка!

— Мой клинок всегда наготове! Особенно, когда надо спасти столь прекрасную даму в беде.

— А-а-а-ах, — она издала самый томный, самый непристойный стон, на который только была способна, и со злорадным задором заметила, что Курт неловко вздрогнул, отводя от нее взгляд. — Да, спаси же меня своими крепкими, мозолистыми руками! Возьми меня в путешествие по волнам безудержной страсти! Спусти в меня свой якорь!

В тот момент, когда она уже собиралась коленями и ладонями начать бить по ящику, изображая то самое путешествие по волнам страсти, их оглушил громогласный храп.

---

Из порта они выходили, не разговария и не глядя друг другу в глаза.

@темы: I тур, выполненная заявка, Васко, внелимит, джен, ж!Де Сарде, м!Де Сарде, Курт

---

I тур, №84

[Greedfall one-line]

Де Сарде, Петрус и Ко раскрывают маленький подпольный секретик Её Преосвященства в процессе участия в нём. Как они пробираются на вечеринку с куртизанками и винишком - на ваше усмотрение. Или и вовсе не важно. H!

Исполнение №1, внелимит, гет

Исполнение №1,внелимит, гет

— Второго такого шанса может и не представиться! — глаза де Сарде горели охотничьим азартом. — Я знаю, этот Монсиньи шпионит одновременно для Телемы и Альянса. Нам надо отыскать его грязные секреты, чтобы иметь возможность при случае... надавить.
— О да, дитя моё, — подозрительно легко согласился Петрус. Наверняка у старого пройдохи свой интерес в этом деле. — Никогда не помешает иметь лишний рычаг влияния на таких людей.
Дипломаты, чтоб их...
— Ну и как ты туда проберёшься, куртизанкой переоденешься? — тяжело вздохнув, поинтересовался Курт. — Или представишься всеми титулами и попросишь пропустить?
Разумеется, такое предположение было сочтено оскорбительным:
— За кого ты меня принимаешь?! Мы с тобой оденемся, как средней руки дворяне. Шляпу пониже, воротник повыше, никто моей метки не разглядит, вот увидишь. А что касается того, как нас пропустят... Та-дам! — На этих словах из кармана были жестом фокусника извлечены какие-то цветные карточки с помпезными завитушками. — Пришлось перекупить их у завсегдатаев этих встреч, но дело того стоило. Благодаря этому мы попадём туда совершенно легально... ну почти легально... Курт, да не хмурься ты так! Мы с Константином много раз это делали, и ни разу не попались!
Курт снова вздохнул. И в который раз подумал, что надо потребовать надбавку за такую работу. Вот вернутся они в Новую Серену, и тогда непременно...

***

— А здесь, надо сказать, празднуют с размахом. Не то, чего ожидаешь от телемцев... — Голос у де Сарде был преехиднейшим, а улыбка, сверкавшая из-под низко надвинутой шляпы — предвкушающей.
— Здесь вовсю пахнет развратом, — вполголоса заметил Петрус. Хотя не сказать, чтобы в голосе его звучало такое уж осуждение.
Лично Курт чуял только запах аль-саидских благовоний — и это в центре Сан-Матеуса! — недорогих духов, вина и пота. Но Петрусу, конечно, виднее...
— Курт, — раздалось раздражённое шипение со стороны де Сарде, — сделай лицо попроще. Не забудь, ты дворянин, который пришёл сюда ради развлечений, а не ради того, чтобы меня охранять!
Курт поморщился, но честно попытался изобразить на лице выражение ленивого любопытства, без которого большинство аристократов в Серене попросту не выходили из дома, и подхватил с ближайшего столика кубок с вином. Он повернулся к де Сарде за оценкой своего лицедейства — однако увидел только округлившиеся глаза и отразившуюся на лице откровенную панику. Узнать о причинах оной Курт не успел. И всё, что ему осталось — это наблюдать за тем, как де Сарде с полузадушенным "Простите, святой отец!" вцепляется в крахмальный воротничок Петруса и притягивает того ближе, чтобы впиться в губы не слишком целомудренным поцелуем. Да какое там целомудрие — видал он маркитанток, которые вели себя скромнее!
Мимо проплыл смутно знакомый Курту господин в компании виснувшей на нём полураздетой девицы. Девица хихикала, господин пускал слюни на её декольте и не замечал никого вокруг. Тем не менее, прошло ещё добрых полминуты, прежде чем де Сарде, наконец, пришло в голову выпустить Петруса из своих цепких объятий и объясниться:
— Это Адриан из нашей дипломатической миссии. Он мог бы меня узнать, вот и пришлось... импровизировать. Признаю, однако, мои действия были поспешными, и мне невероятно стыдно за свою опрометчивость. Правда! — Но, судя по выражению лица де Сарде, стыд там и не ночевал: оно было каким-то слишком уж довольным.
Петрус кашлянул и начал старательно отправлять манжеты, не глядя ни на де Сарде, ни на Курта.
— Мне кажется, он был слишком занят, чтобы обращать внимание на других гостей.
— Возможно. Но нельзя же было рисковать нашим инкогнито!
Кажется, Петрус хотел что-то ответить, но в этот момент он кинул взгляд на других гостей — и тоже что-то увидел. Потому что слегка побледнел, что-то буркнул в усы — выругался, похоже, — и уже сам торопливо развернулся спиной к залу, придавливая де Сарде к стене, как самый нетерпеливый любовник.
— Там в зелёном плаще. Это Корделия, — тихо прошипел он озадаченному внезапным маневром Курту. — И уж она-то точно узнает нас обоих с первого взгляда!..
Дважды объяснять никому не пришлось. Изображая бурную страсть, де Сарде и Петрус ввалились в один из альковов, задрапированных алыми телемскими портьерами. Ну а Курт поспешно спрятал лицо за кубком. Конечно, вряд ли Мать-Предстоятельница помнит лицо каждого встреченного телохранителя, но всё же...
Де Сарде и Петрус, тем временем, подошли к созданию прикрытия со всей ответственностью. Звуки поцелуев и стоны звучали на редкость натурально — даже Курта проняло. Слегка.
— Всё в порядке, она уже ушла, дальше спектакль продолжать не обязательно, — проворчал он, как только укутанная в зелёный плащ фигура, скрылась за дверью. — Эй, Ваше Превосходительство? Святой отец?.. Вы меня вообще слышите?
Так и не получив ответа, Курт раздражённо пнул подвернувшуюся под ноги бархатную подушку. Похоже, искать здесь Монсиньи ему придётся в одиночку.
Ну, по крайней мере, вино на этой вечеринке было хорошим.

***

Всю дорогу до посольства Курту пришлось любоваться на задумчиво-мечтательные улыбки вкупе с попытками разгладить измятый белоснежный воротничок и оправить кружево на безнадежно растерзанной рубашке. Под конец Курт все-таки не выдержал и прошёлся на тему необычных вкусов аристократии и пагубных последствий целибата.
Ответ де Сарде и святого отца оказался быстр и на диво единодушен:
— Курт, будь любезен, закрой рот.
— И правда, сын мой. Лучше помолчи.

@темы: I тур, выполненная заявка, гет, внелимит, джен, Петрус, ж!Де Сарде, м!Де Сарде, Курт, Корнелия

---

I тур, №83

[Greedfall one-line]

Курт и Райнер. Первое знакомство, как Курт решает рекрутировать паренька, отношение к нему. Пожалуйста, без романтики и слэша.

Пишет  ~Хюльдра~:

Исполнение №1, внелимит

Исполнение №1, внелимит


Впервые он увидел его ночью — тощий замызганный мальчишка отбивался от какого-то пьянчуги, вознамерившегося отобрать у него то ли яблоко, то ли персик. Курт не успел подойти ближе, когда мальчишка дал пьянице ловкую подсечку. Пока тот с проклятьями корчился на земле, он настороженно покосился на Курта и задал стрекача.

Второй раз он увидел его днем, с разбитой губой и рассеченной бровью. В этот раз Курту пришлось вмешаться: четверо на одного — это слишком. Теперь мальчишка сцепился со своими сверстниками — защищал какую-то девчонку, такую же замызганную, как он сам. Он сказал Курту, что его зовут Райнер, но смотрел по-прежнему настороженно, ожидая не то удара, не то ареста. Курт пожал плечами и пошел по своим делам. Мало ли их, уличных мальчишек?

На третий раз мальчишка нашел его сам, вечером; появился словно из ниоткуда посреди драки, едва не напоровшись на меч Курта, и завертелся волчком, раздавая пинки не ожидавшим этого грабителям. Курт прекрасно справился бы с незадачливыми воришками и в одиночку. Может быть, щенку надоело жить?

— В расчете, — буркнул мальчишка, деловито обшаривая карманы уже бывших грабителей.

— Где научился драться? — спросил Курт, проглотив все, что он хотел сказать этому идиоту.

— Отец был военным, пока не заболел, — неохотно ответил мальчишка. — Не умею я драться, не успел научиться.

Глядя на тощую спину, Курт неожиданно для себя окликнул его.

— Райнер!

— Чего тебе?

— Хочешь научиться? По-настоящему.

Снова этот настороженный взгляд.

— Монетной страже всегда нужны рекруты.

Глядя на робкую улыбку, которая, казалось, осветила чумазое лицо, Курт внезапно почувствовал тепло. Чушь какая, это просто уличный мальчишка с неплохими задатками. Честный. Благодарный. Благородный. Чтоб тебя, уже размяк!

— Заметано.

Мальчишка все-таки не сдержался — короткий смешок, вырвавшийся у него, был удивленным и очень радостным.

— Пошли, Райнер. Сначала нам нужно тебя отмыть.

— А потом?

— А потом ты станешь не Райнером.

— А кем?

— Салагой, — ответил Курт и, глядя на нахмурившегося мальчишку, внезапно расхохотался и потрепал его по спутанным волосам.

В последний раз он увидел его утром. Бледное тело, наспех зашитые разрезы после вскрытия — Райнер так и остался тощим, костлявым уличным мальчишкой. И почему-то его тело, небрежно прикрытое грязной простыней, подействовало на Курта сильнее, чем разорванные на части, искалеченные, изуродованные — которых он видел предостаточно.

— Я найду того, кто это сделал, — пообещал он мальчишке. И он был готов поклясться, что услышал короткий смешок и хрипловатое, тихое «Заметано».

@темы: I тур, Райнер, выполненная заявка, внелимит, джен, Пре-гейм, Курт

---

I тур, №82

[Greedfall one-line]

fem!де Сарде|(/) Константин. Не в силах выбрать между убийством Константина и присоединением, де Сарде предложенным кинжалом убивает себя. Вечное одиночество Константина. А+

Пишет Гость:

Исполнение №1 , внелимит

Исполнение №1 , внелимит

Константин стоит перед ней, выжидающе протягивая руку, а Многоликий шепчет на ухо мольбы о помощи. Де Сарде до боли сжимает кинжал в руке.

– Константин, пожалуйста, пойдем отсюда, – умоляет она его, едва сдерживая рыдания. – Уплывем куда-нибудь, забудем все это.

– Зачем? – кузен смеется, как будто она сказала что-то глупое. – Здесь у нас есть все, что нам нужно.

Она закрывает глаза и всхлипывает. Его невозможно переубедить.

Так что она с силой бьет себя кинжалом в живот, еще и еще. Боль пронзает ее внутренности, врезается в виски; де Сарде жалобно вскрикивает и падает на колени. Удар отдается в ее теле, и она едва не теряет сознание. Она слышит отчаянный крик кузена, открывает глаза и видит его побледневшее лицо. Она плачет: от боли, от усталости, от несправедливости всей этой ситуации. Заваливается набок. Константин, до этого стоящий в ступоре, подхватывает ее и укладывает на землю.

– Нет-нет-нет, – шепчет он, в ужасе переводя взгляд от ее лица к животу, где ткань ее камзола уже начала пропитываться багряной кровью. – Зачем, кузина, зачем?

Он пытается зажать раны рукой, остановить кровотечение, но де Сарде отпихивает его руку и скулит от боли.

– Я все исправлю, – говорит он спешно, вытаскивает кинжал из ее живота. Кузина вновь вскрикивает, и сердце Константина болезненно сжимается. – Я все исправлю, честное слово, – повторяет он и взрезает ее ладонь, прикладывает к земле, но ничего не происходит. "Связь должна быть добровольной", – вспоминает он слова Катасаха.

– Пожалуйста, кузина, помоги мне, – умоляет он ее, но де Сарде его не слышит. Ее глаза обращены к своду пещеры, а на бледном лице застыло выражение отрешенности.

– Кузина? – спрашивает он дрожащим голосом. Сжимает ее безвольно повисшую руку. – Звездочка?

Он понимает, что она не дышит. Кровь пропитывает его одежду, когда он прижимает к себе ее тело.

– Нет, – рыдания душат Константина, прерывая его жалкий лепет. – Нет. Нет. Нет. Нет!

Он кричит, словно в горячке, пока голос не покидает его. Качает ее тело, целует волосы, пока пещера вокруг них рушится, пока тяжелые камни не хоронят под собой старое дерево, пока все вокруг не затихает.

Бессмертие, которого он так жаждал, в один миг стало его проклятием.

Он долго смотрит на умиротворенное лицо кузины и наконец отпускает ее. Бережно укладывает на камни, закрывает ей глаза и складывает руки на груди. Омывает ее лицо водой из фляжки на поясе. Заставляет цветы прорасти сквозь скалу вокруг ее стана. А затем насылает лютую стужу.

Цветы мгновенно застывают и становятся хрупкими, как стекло. Безмятежное лицо де Сарде покрывается инеем.
Константин хочет запомнить ее именно такой. Хочет, чтобы она навсегда осталась с ним. Хотя бы так.

Снег укрывает руины вокруг белым покрывалом. Все, кроме пяточка, на котором лежит его кузина. Константин не собирается ее покидать. Ему больше незачем спешить. Он обещал ей, что всегда будет рядом, и он сдержит свое обещание.

Он уже не чувствует холода. Пальцы больше не сгибаются, а слезы на щеках давно превратились в льдинки. Он стоит на коленях возле ее тела, словно выточенная из камня статуя.

Снежинки, танцуя, оседают на ветвях короны нового бога.



Пишет Гость:

Исполнение №2, 258 слов, джен

Исполнение №2, 258 слов, джен

Призрак безмолвно скитается по острову среди зверей, что склоняют перед ним свои головы в благоговейном страхе, среди деревьев, чьи кроны служат ему знаменами. Он – лишь тень былого величия. Он не помнит своего имени, своего прошлого, не ведает своей цели.

Возможно, когда-то у него все это было. А как иначе объяснить это странное чувство тоски, которое он порой испытывал при взгляде на обычные, казалось бы, вещи.

Созвездие Шхуны на безоблачном ночном небе. Заросли горечавки на каменистых склонах. Ярко-красное солнце, уходящее за горизонт на закате дня.

Все это напоминает ему о чем-то. Или о ком-то.

Когда тоска становится невыносимой, он приходит к руинам старого мира, поросшим вековыми деревьями. В песнях гнездящихся здесь иволг ему слышится знакомый голос.

Это пение успокаивает его, унимает тоску, засевшую глубоко в груди. Он продолжает свое путешествие среди обрушившихся стен и рваных полуистлевших стягов.

Его внимание привлекает лежащая на полу картина, поросшая вьюнком. Он склоняется над ней, осторожными движениями очищает от стеблей сорняка. Заинтересованно склоняет голову, рассматривая поблекшие образы.

На холсте изображены двое: юная девушка, сидящая в кресле, и худощавый молодой человек со светлыми волосами, расположившийся слева от нее. Его рука покоится на ее плече.

Призрак опускает взгляд на надпись на потемневшей от времени раме. "Княжна Иветта де Сарде и принц Константин д'Орсей, летний дворец, Серена".

Он отслеживает надпись кончиками пальцев. Затем, поддавшись внезапному порыву, прикасается к лицу девушки на картине.

Потрескавшаяся краска осыпается под его руками.

Его сердце болезненно сжимается от горя, которому он не может найти причины, и призрак замечает, что слезу бегут по его щекам.

Далекая трель иволги звучит печально, как никогда раньше.

@темы: I тур, Константин, выполненная заявка, гет, внелимит, джен, ж!Де Сарде

---

I тур, №81

[Greedfall one-line]

м!де Сарде/Константин. Преканон. Де Сарде нравится заботиться о Константине, и Константин об этом знает. Поэтому изображает инфантильность и все время специально вляпывается в неприятности, чтобы дать кузену возможность поиграть в рыцаря.

Пишет Гость:

Исполнение №1, джен, (внелимит)

Исполнение №1, джен, (внелимит)

Предчувствия редко обманывали де Сарде: если Константина не было слышно целый день, это могло значить лишь одно — он снова вляпался в неприятности.

Де Сарде выдернул Курта из столовой для прислуги, чтобы вместе с ним тщательно обыскать весь дворцовый квартал и вытрясти душу из стражников в карауле. Курт здорово умел надавить куда нужно, и вскоре они со всех ног бежали на окраину города к парку — именно там, по словам караульного, вот-вот должна была состояться дуэль. В ярости и страхе де Сарде пригрозил ему трибуналом, хотя вины стражника не было никакой — Константин наверняка заверил его, что все в порядке.

Далёкий звон оружия подстегнул де Сарде, и он припустил так, что даже тренированный Курт отстал.

— Именем принца Д'Орсея приказываю сложить оружие! — заорал де Сарде, врываясь на поляну.

Противник Константина подчинился мгновенно: отбросил рапиру в сторону и вскинул руки. Константин же воспользовался моментом и с размаху пнул его в живот так, что тот отлетел на несколько футов и упал на истоптанную траву.

— Это и тебя касалось, — рявкнул де Сарде на Константина, и тот, понурив голову, выпустил оружие из ладони.

Кроме Константина и его противника, в котором де Сарде узнал сына телемского посла, на поляне находились ещё двое, тоже из делегации. Он смутно помнил имена всех троих и, отодвинув Константина, вежливо попросил их убираться, чтобы не доводить до дипломатического скандала. Никому здесь не хотелось проблем.

Разве что Константину.

— Почему? — устало спросил де Сарде, когда телемцы ушли.

— Они назвали тебя уродом! — Константин вздернул подбородок. — Сказали, что такие метки, — он указал на отметину де Сарде, — что такие метки носят только слуги дьявола.

Де Сарде не удержался и фыркнул:

— И ты решил, что дуэль — это отличный выход защитить мою честь?

Константин с гордостью кивнул, отбросил со лба влажные от пота волосы, и де Сарде вдруг заметил кровавую царапину прямо у него над бровями.

— Тебя ещё и ранить успели... Ох, Константин! — он приблизился и обхватил лицо кузена ладонями.

Царапина была неглубокой, придворный лекарь сумеет сделать так, чтобы на красивом лице Константина не осталось и следа при заживлении.

— Ничего серьезного, — насмешливо сказал Константин.

Его улыбка растопила сердце и развеяла страх. Де Сарде прижал Константина к плечу.

— Иногда я думаю, что ты специально это делаешь, — глухо пробормотал он, утыкаясь носом в белобрысую макушку. — Испытываешь меня на прочность. Я ведь что угодно для тебя сделаю.

— Я тоже люблю тебя, мой дорогой кузен, — тихо произнес Константин и рассмеялся.


Пишет Гость:

Исполнение №2, 339 слов, слэш

Исполнение №2, 339 слов, слэш

— Ужасно болит, не могу на нее опираться! — с тяжелым вздохом говорит Константин, снова опускается в седой мох и смотрит на де Сарде глазами, полными героически сдерживаемых слез. — Подожду здесь, пока ты приведешь кого-нибудь, милый кузен. Придется им соорудить мне носилки…

— Ты к тому времени замерзнешь, — заявляет де Сарде, наклоняется и решительно берет Константина на руки. — Я не оставлю тебя одного. Это самая глухая часть леса, здесь полно хищников!

— Мы слишком далеко забрались, ты меня не донесешь, — шепчет Константин ему в шею, обнимая за плечи. — Глупый, надорвешься же, что ты делаешь?..

От его шепота по всему телу бегут приятные мурашки, он как будто специально подносит губы к самой коже. Де Сарде кажется, что он чувствует биение сердца Константина — быстрое, сбивающееся. Тот еще раз протяжно вздыхает и, словно сдавшись, опускает голову де Сарде на плечо.

Крепко прижимая его к груди, де Сарде хочет, чтобы о них все забыли, не искали и оставили в покое. Страстно желает, чтобы время остановилось тут, на этой полянке посреди мрачного леса, где Константин неожиданно подвернул ногу, угодив в лисью нору. Прогнав лишние мысли, де Сарде осторожно наклоняется к его затылку. Мягкие, пушистые волосы, пахнущие розовой водой и маслом сандала, щекочут нос.

— Отпусти меня! — тихо просит Константин, поднимая лицо, и де Сарде, не выдержав, целует его в губы — легко касается их своими, но Константин сразу же подается вперед, зажмурившись, приоткрыв рот и всем видом показывая, чего хочет. И с глухим стоном впускает язык де Сарде, словно только и ждал, когда же это случится.

Они целуются, не в силах оторваться друг от друга, пока оба не начинают задыхаться — скорее от страсти, чем от нехватки воздуха.

— Милый, дорогой!.. — горячечно повторяет Константин, пока де Сарде целует его закрытые глаза, лоб, переносицу.

— Принц! Ваше высочество! — доносится издалека.

Константин вырывается с такой силой, что де Сарде невольно отпускает его — и смотрит, нахмурившись, как тот ловко соскакивает на землю и уверенно стоит на обеих ногах.

— Ну вот, в самый неподходящий момент! — с детской обидой в голосе говорит Константин, замечает взгляд де Сарде и хитро улыбается. — Тебе же понравилось, милый? Тогда продолжим во дворце!

@темы: I тур, Константин, выполненная заявка, слеш, джен, Пре-гейм, м!Де Сарде, ОС-телемцы

---

I тур, №80

[Greedfall one-line]

м!де Сарде/Константин. Преканон до отплытия. Константин приходит на бал в платье и наслаждается реакцией окружающих - отец в бешенстве, гости в шоке, кузен весь вечер не сводит глаз.

@темы: Константин, невыполненная заявка, слеш, Пре-гейм, м!Де Сарде

---

I тур, №79

[Greedfall one-line]

Курт/Сиора. Сиора хочет помочь Курту забыть тяжелое прошлое после расправы над Германом. Курт не хочет забывать. А+

@темы: невыполненная заявка, гет, Сиора, Курт

---

I тур, №78

[Greedfall one-line]

Васко/ж!де Сарде. Первая встреча и путь до Тир Фради. Де Сарде думает скрасить дорогу флиртом+ с бравым капитаном, но из-за сурового морского быта становится не до этого

Пишет Гость:

Исполнение №1, 76 слов Гет, юмор, диалогофик

Исполнение №1, 76 слов Гет, юмор, диалогофик

— Честно признаться, не думал, что дойдет до этого: сама эмиссар Содружества — в моей скромной каюте.
— Чудеса случаются, капитан.
— О, это было очень настойчивое, я бы даже сказал, навязчивое чудо.
— Я рада, что вы находите эту… ситуацию очаровательной.
— Всего лишь поражаюсь женщине, которая стала жертвой своих желаний и своих же… талантов.
— Васко, я… я больше не могу… сдерживаться.
— И, конечно, вам не помешает помощь кого-то… опытного?
— Васко, пожалуйста!
— Вот, де Сарде, возьмите таз. Я подержу вам волосы.

@темы: выполненная заявка, гет, Васко, ж!Де Сарде

---

I тур, №77

[Greedfall one-line]

Константин. АУ, в котором де Сарде и компания берут Константина с собой на задания под предлогом "очень важно, требует присутствия губернатора!", и даже инкогнито в шлеме на арену.

Пишет  ~Хюльдра~:

Исполнение №1, 347 слов, ангст

Исполнение №1, 347 слов, ангст

Когда Константин впервые видит лес, он забывает, как дышать. Он никак не может налюбоваться резными листьями, через которые пробиваются лучи теплого солнца; не может надышаться свежим воздухом, пахнущим морем и павшей листвой; не может насытиться простой похлебкой, приготовленной на костре; не может насладиться ощущением мягкой травы под ногами. Кузен добродушно посмеивается над его ошалевшим видом, Курт снисходительно усмехается в свою миску, а Сиора застенчиво протягивает ему веточку с удивительно вкусными ягодами – ради такого и стоит жить!

Когда Константин впервые видит деревню островитян, он забывает о душных высоких домах города. Он проводит пальцами по резным стенам, долго рассматривает светильники – наверняка волшебные, не обращает внимания на жесткий пол и разглядывает, разглядывает, разглядывает необычные, притягательные лица окруживших его людей. В их глазах он видит настороженность и любопытство; кузен представляет его, и Константина засыпают вопросами. Он сидит у костра, потягивает какой-то травяной настой, пожимает руки детей, улыбается островитянам – ради такого и стоит жить!

Когда Константин впервые выходит на арену, он забывает о вечно недовольном отце, об убийственной скуке; его инстинкты обостряются и, глядя на противников в узкие прорези шлема, он ухмыляется. Он знает: Курт и кузен следят за ним, готовые оттолкнуть, прикрыть, защитить, но ему этого не нужно – тело вспоминает движения само. Каждый взмах рукой, каждый шаг, каждый прыжок – как танец, по которому он истосковался за эти долгие месяцы. После ошеломляюще быстрой победы Константин снимает шлем, откидывает мокрые волосы с лица и смеется так, как давно не смеялся – ради такого и стоит жить!

Когда Константин впервые ощущает ледяное дыхание смерти, он забывает о своих обидах на отца, о холоде матери, о скучных переговорах и занудных послах. Он проводит пальцами по своему лицу, рассматривает отражение в полумраке спальни, теребит волосы, и несколько прядей остается в его руках. Он никак не может надышаться пыльным спертым воздухом, наглядеться на заходящее солнце, напиться теплой, с металлическим привкусом, воды. Сидя на кровати и чувствуя зарождающуюся в его теле боль, Константин вспоминает то, что на какой-то момент стало его жизнью: свежий воздух, мягкая трава, теплые ладошки, резные стены, песни на гортанном языке, триумф, восторг, свобода, счастье.

Ради такого и стоило жить.

Пишет Гость:

Исполнение №2, 205 слов

Исполнение №2, 205 слов

— Как, говоришь, оно называется?
Константин все еще тяжело дышит, голос из-под шлема звучит глухо, но торжествующе — трибуны скандируют на скорую руку придуманное команде название, пока несколько человек тащат пернатое тело по песку арены.
В памяти всплывают окровавленные записки ученого.
— Менеймен. Надайг менеймен.
Сиора была бы в ярости, думает де Сарде, не оставляя себе времени на эмоции — все мысли занимает Константин, к счастью, целый и невредимый.
Позволить ему участвовать в боях вряд ли было разумно, учитывая, с кем в итоге пришлось сражаться. Курт не одобрял эту затею, но поддался под напором двойных уговоров — не дети уже, отговаривать не стану. А вот спину прикрою.
Прикрыл, и не раз. Втроем они — хороший учитель и способные ученики — могут дать отпор кому угодно. Даже надайгу.
— Как они его только поймали, — Константин трясет головой и тянется снять шлем, но Курт хватает его за руку с тихим «нет». Трибуны все еще следят за новыми чемпионами. — Что за существо! Эта мощь, эта скорость… я думал, меня убьют минимум трижды!
В его голосе — адреналин и столько жизни, что становится понятно: риск стоил того. Один раз. Больше испытывать судьбу не стоит.
Де Сарде смотрит на кузена, зная, что под шлемом — совершенно восторженная улыбка, и качает головой.
— Надеюсь, нам больше никогда не доведется с таким повстречаться.

@темы: I тур, Константин, выполненная заявка, джен, ж!Де Сарде, м!Де Сарде, AU, Курт

---

I тур, №76

[Greedfall one-line]

Мортун. Дальнейшая судьба вождя черных ульгов, которого Уллан вынудил уйти.

Пишет  imirel:

Исполнение №1, 155 слов

Исполнение №1, 155 слов

Мортун бежал, и ночь перед его глазами становилась все чернее. За спиной слышалась тяжелая поступь его ручного ульга. Он не следовал знакомыми тропами — пробирался старыми руинами и густыми зарослями, ни на секунду не убирая руки с клинка. Темнота была столь же густа, сколь и его досада. Он был опозорен. Вынужден покинуть дом и клан. Никогда ему больше не стать вождем, лидером, даже военачальником. Он мог стать лишь разящей рукой, отмыть честь чужой кровью.

Дердре примет его, он был уверен. Дердре ценит бесстрашных воинов, готовых отдать свою кровь за силу и право убивать.

Мортун усмехнулся. Вскоре он войдет в жилище сестры и скажет: “Дердре, ты когда-то призывала меня помочь тебе, и наконец я решился. Renaigse должны заплатить. И те, кто им прислуживает, забыв о связи с островом — тоже”.

Он сотрет самодовольную ухмылку с лица Уллана, не сегодня — так завтра. За спиной взвыл верный ульг. Теперь он был единственным, кто его все еще уважал.

Пока.

@темы: I тур, выполненная заявка, джен, Мордун

---

I тур, №75

[Greedfall one-line]

м!де Сарде/Константин, мать де Сарде никто с острова не похищал, он doneigad своего клана, которого послали к Константину налаживать дипломатический контакт.

Пишет Гость:

Исполнение №1, 236 слов , преслэш

Исполнение №1, 236 слов , преслэш

– Доньерт, значит, – говорит мал Желтоглазых и кашляет в кулак. Под его глазами растут тени, и сам он кажется усталым, осунувшимся; ввалившиеся щеки, острые скулы. – Донейгад Вигнамри, верно?
– Верно, мал, – он кивает. – Я пришел заключить союз.
Здесь, среди камня и железа, он едва чувствует свою связь. Как люди живут здесь? Как ренайгсе живут здесь? Он не видел их раньше; не знал, насколько они отличаются; не думал, что отличаются настолько. Может, поэтому мал и выглядит больным, но – это не его дело, это никогда не будет его делом, и он не спрашивает.
Сиора, дочь Бладнид, смотрит на него из тени. Не только Уллан хочет союза, думает донейгад, но кто ждал такого от Красных Копий? Как Сиора справляется – здесь, вдали от их леса; спрошу, решает он, обязательно спрошу,
но позже.
– Да, мне доложили, – задумчиво тянет мал, стучит по подлокотнику кончиками заключенных в толстую кожу пальцев. Говорят, ренайгсе никогда и ни к чему не прикасаются напрямую, обнаженной рукой.
Донейгад не отводит взгляда от чужого лица.
Еще одна причина несобранности: чужая красота. Обнаженное лицо (так странно, почти неприлично) – как кость морского зверя; волосы – что очищенное от коры дерево; глаза – как мед. Доньерт не видел таких раньше, он поражен, и сердце гулко стучит в груди, в основании горла, в висках. Как будет смеяться тетя, когда узнает! Как будет смеяться мама!
– Что ж, – мал улыбается – открыто и искренне, как мальчишка, его глаза смеются, и Доньерт захлебывается вдохом (но донейгад держит лицо), – давайте обсудим условия!

@темы: I тур, Константин, выполненная заявка, Сиора, слеш, м!Де Сарде, AU

---

I тур, №74

[Greedfall one-line]

Васко/ж!де Сарде. АУ, где они выросли в семьях, в которых были рождены. Первая встреча.

Пишет  wizjer:

Исполнение №1, 350 слов

Исполнение №1, 350 слов

Жилище мудреца клана Вигнамри эмиссар Содружества и его спутники нашли быстро. И решились войти, покуда рядом не было никого из островитян, кто охранял бы дверь.

Внутри, прежде, чем глаза могли привыкнуть к полумраку, д’Арси ощутил, как в горло ему утыкается прохладное острие каменного клинка.

— Ты не имеешь права входить без приглашения, — уверенно, не повышая голоса, сказала островитянка, державшая клинок.

Едва ли её спокойный тон означал, что незваные гости в полной безопасности, но д’Арси счёл, что она, всё-таки, не собиралась убивать их. Сразу. Он приподнял руки раскрытыми ладонями вверх и представился:

— Меня зовут Леандр д’Арси, я эмиссар Торгового содружества, я пришел говорить с мудрецом клана…

— Впусти их, пусть скажут, зачем пришли, — это был другой голос, из глубины жилища, но столь похожий на голос девушки, что на мгновение у д’Арси возникло ощущение, что она же и говорит с ним, не открывая рта.

Островитянка убрала оружие, но отходить не торопилась:

— Doneigad, не мудрец.

— Мои извинения, — ответил д’Арси, чуть склонив голову.

Девушка кивнула и отступила, давая пройти.


Всё то время, пока д’Арси рассказывал doneigad о малихоре, о безуспешных попытках его излечить, девушка сидела по левую руку от doneigad, положив клинок на колени, и пристально следила за гостями. Трудно сказать, чего в её взгляде было больше: настороженности и готовности защитить doneigad или... интереса?

Взгляд юной островитянки так жёг д’Арси щёку, что вызывал желание совсем не дипломатично отвернуться от собеседницы и уставиться на девушку, надеясь, тем самым, развеять наваждение. Так, как это бывает, когда что-то, виденное боковым зрением, пропадает, стоит только взглянуть прямо.

— Мне не знакома болезнь, о которой ты говоришь, renaigse, я не знаю, могу ли я лечить её, — заговорила doneigad. — Я не знаю твоих людей и не знаю, стоят ли они того, чтобы помогать.

Doneigad помолчала, прежде чем продолжить:

— Пусть моя дочь отправится в путешествие с тобой. Если она сочтёт вас достойными, я стану помогать вам.

— Но matir! — вспыхнула девушка, и тут же осеклась. Doneigad ждала ответа от renaigse.

— Это большая честь для меня.

— Не злись, дорогая. Ты поблагодаришь меня позже, — тепло сказала doneigad на родном языке.

@темы: I тур, выполненная заявка, гет, Васко, ж!Де Сарде, Арельвин, AU

---

I тур, №73

[Greedfall one-line]

Константин/м!де Сарде, преканон, Константин из-за чувств к кузену саботирует все попытки родителей женить его.

Пишет Гость:

Исполнение №1, внелимит, ангст, преслеш

Исполнение №1, внелимит, ангст, преслеш


В неотапливаемом классе было холодно и пусто. Времена, когда де Курсийон преподавал им здесь естественные науки, давно минули. Константин сидел на столе и вертел в руках засушенный багровый лист. Сколько этому гербарию? Лет пять? Шесть?

От дверей послышался скрип, и холодок из окна потянулся в ту сторону.

— Константин… — Его имя звучит в устах Александра примирительно и мягко, почти нежно. И это-то после часовой беседы с его отцом. — Ты, конечно, захочешь меня выгнать и будешь прав…

— Не захочу.

Резкая фраза вырвалась помимо воли, и повисла пауза, пусть короткая, но звенящая и непривычная. Александр крутанул глобус, стоявший в углу, оставив нечаянную грубость без внимания. Продолжил с улыбкой:

— Тогда, может, поделишься, зачем ты за ужином опозорил Аделаиду историей про навта?

— Ох, да прям уж опозорил! — Константин пересел в пол-оборота к нему, картинно размахивая рукой с листом, который вот-вот грозил обратиться в прах. — Подумаешь, приврал слегка. Завтра извинюсь. Делов-то.

— То есть ты всё сочинил?

— Конечно. Кто в здравом уме… стой. Только не говори…

— Увы, но ты попал в яблочко. Аделаида в истерике, посол в ярости, навты держат оборону судна, капитан грозит разорвать контракт с телемцами, если те не уймутся, — в общем, грандиозный вышел скандал.

Константин задумчиво раскрошил лист и ссыпал труху рядом с собой. Неловко получилось. А впрочем, он не виноват.

— И это когда ещё не все забыли, как ты в прошлом месяце опрокинул дочь уважаемого доктора Керни в фонтан.

— Случайно вышло.

— Ну мне-то можешь не рассказывать. Неужели нельзя было… я не знаю. Она же была в белом, Константин!

— И совершенно не понимала намёков. И вообще весь вечер рассказывала про опыты дражайшего папеньки. — Константина передёрнуло. — Ты же не хочешь, чтобы я остаток жизни выслушивал теории о каких-то микросуществах в воде и всерьёз обсуждал этичность опытов на малоцивилизованных народах?

Тяжёлый, усталый вздох.

— Конечно, я не хочу, но… когда-нибудь придётся выбрать. Ты же знаешь.

Константину не нравилось, куда сворачивал разговор. Какой-то он был неправильный. Неестественный. Это не слова его любимого кузена. Он уже слышал их сегодня — от отца. И уже ответил тому самую честную и провокационную вещь, какую только мог. (Сейчас он её, конечно, не повторит.)

— А зачем? Чтобы жить, как мои родители? Во лжи, ненависти, в изменах, которые маскируются только для приличия, но о которых все знают? Чтобы мои дети прошли через то же, что и я? — Константин то и дело срывался на высокие интонации: сдерживаться становилось всё сложнее.

— Откуда ты знаешь, может…

— Да что мой отец напел, чтобы заставить повторять за ним, будто ты попугай?!

Александр вдруг растерялся и впервые — Константин только сейчас понял — за разговор встретился с ним взглядом. Всего на секунду. И тут же отвёл его в сторону.

Лихорадочно перебирая в голове варианты самой неприличной лжи, Константин с ужасом осознавал, что правду, которой он надеялся шокировать отца, тот всего лишь ловко вернул обратно. Словно кинжал отбил. Александр не знал её — и отец об этом, конечно, догадался.

— Он не имел права тебе говорить.

Это была его тайна.

Но прежде чем Константин успел дать волю злости и обиде, его окутало тепло. Согревавшее колени соприкосновением, жгучим захватом державшее запястье, обжигавшее шею нежданной поддержкой и опалявшее жаром губы и рот, оно расходилось волнами по телу. Моргнув от неожиданности, Константин боялся вновь открыть глаза, словно такое могло пригрезиться. Когда, наполнив его, тепло слегка отступило, он потянулся следом, впервые в жизни прижимаясь так крепко и близко. Всё это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Секунды шли. Александр не исчезал и не отпрыгивал брезгливо в сторону. Лишь чуть погодя спокойно и очень убедительно произнёс:

— Давай в следующий раз подумаем над отказом от помолвки вместе. Чтобы обошлось без дипломатических скандалов.

Пересев поближе к краю стола (к теплу), Константин впервые за вечер улыбнулся.

@темы: I тур, Константин, выполненная заявка, внелимит, слеш, джен, Пре-гейм, м!Де Сарде

---

I тур, №72

[Greedfall one-line]

Константин/ж!де Сарде, ЛИ/ж!де Сарде, "Любовь это такая игра, в которой выигравшему достается смерть". Цитировать не обязательно.

Пишет  ~Хюльдра~:

Исполнение №1, внелимит, Васко/де Сарде(ж)

Исполнение №1, внелимит, Васко/де Сарде(ж)

- Он выиграл, - говорит она.

Ее слова заставляют Васко замереть. Он битый час пытался пробиться к ней, докричаться, заставить ее посмотреть на него, и вот она, наконец, ответила – но так, что по его спине бежит холодок, а руки замирают в дюйме от ее плеч. Она смотрит на него – и не видит, ее глаза пусты, а нежное, красивое – самое красивое – лицо напоминает лицо мертвеца.

- Он выиграл, - повторяет она и начинает смеяться. Жутким, потусторонним смехом. Наверное, так смеются в аду, мелькает в его мыслях. Сухо, отчаянно, невыносимо жутко.

- Он всегда говорил, что хочет умереть раньше меня, - говорит она, прекратив смеяться так же резко, как и начала. Васко ничего не остается, кроме как сидеть рядом с ней и слушать – ей не нужен собеседник, так говорят, чтобы не сойти с ума, чтобы не рухнуть в пропасть, полную крови: ее руки – в крови, и ее лицо – в крови, и лицо лежащего рядом Константина (того, что когда-то было Константином) тоже в крови.

- Он говорил, что не хочет видеть, как я предам его. Как я буду счастлива с другим. Как буду растить не его детей.

Васко знает: она любила своего не-кузена, а он любил ее. Васко понимает: сложись все чуточку по-другому, узнай она о своем рождении чуть раньше, и все было бы иначе. Чего Васко не знает, так это того, что ему делать – сейчас, и потом, и как вести себя с этой незнакомкой, которая сжимает в руке окровавленный кинжал.

- Знаешь, - говорит она, и ее голос звучит иначе: он тихий, измученный, полный смертной тоски, и звучание ее голоса отражается в ее глазах, когда она, наконец, поднимает взгляд на него.

- Знаешь, а ведь это не Константин здесь умер. Здесь умерла Бьянка.

Васко знает и это. Кинжал в ее руке проткнул не только бывшего наместника Новой Серены, он проткнул и ее сердце, и на всем этом проклятом острове не найдется лекаря, который мог бы залечить эту рану.

- Ничего подобного, - говорит он неожиданно даже для самого себя. А потом обнимает ее – крепко, так, чтобы она чувствовала, как бьется его сердце; как его грудь вздымается от дыхания; как его душа тянется к ней – раненой, сломленной, к все-еще-живой, но утихшей буре. Она не сопротивляется, и Васко кажется, что в его руках – кукла.

- Ты научишься жить заново, - говорит он, и морщится от избитой фразы. – А пока ты будешь вспоминать, каково это, я буду жить за нас. За двоих.

Она молчит долго – слишком долго, и он уже почти отчаивается, когда слышит тихое, как дыхание

- Спасибо.

А потом она до боли вцепляется в него и начинает не рыдать – выть раненым зверем.

Васко кусает губы и знает: он сдержит свое слово, он вернет ее, чего бы ему это ни стоило. И даже если он никогда больше не увидит моря, о нем всегда будет напоминать его буря.

@темы: Константин, выполненная заявка, гет, Васко, Сиора, внелимит, ж!Де Сарде, Альфра, Курт