I тур, №14

[Greedfalloneline]

Курт/Васко. Броманс, доверие, поддержка, юст. Лучше что-нибудь нерейтинговое, с переглядываниями и недосказанностями.

Пишет Гость:

Исполнение 1, 192 слова, преслэш

Исполнение 1, 192 слова, преслэш

На руки Курта, занятые делом, можно любоваться бесконечно. Широкие крепкие ладони, сильные пальцы, которые вылепливают добротные вещи. Мастерство всегда красиво.
– Сегодня вы ударились в абстрации, солдат? – Васко подсаживается ближе, с интересом рассматривая странную конструкцию в руках Курта, больше похожую на украшение, чем на броню.
Курт едва заметно вздрагивает и смотрит на Васко, отрываясь, наконец, от разглядывания другого конца лагеря, где смеются занятые лишь друг другом мадам де Сарде и принцесса Сиора. Взгляд у Курта немного потерянный, как будто его выдернули из сна. Васко кивает на предмет, который он до сих пор сжимает в руках. Курт смотрит на собственное изделие и тихо чертыхается, смяв его в руках.
Металл гнётся под пальцами, и у Васко чуть-чуть перехватывает дыхание при мысли о том, как могла бы ощущаться хватка этих рук на его рёбрах.
– Смейся, моряк, – ворчит Курт, впрочем, миролюбиво, потом вздыхает и отбрасывает испорченную вещь в сторону. – Иногда мы просто не можем сделать то, что хотим.
Он роняет руки на колени, кисти безвольно повисают в воздухе. Васко взял бы его ладонь в свою, прошёлся бы губами по костяшкам, прикусывая кожу. Но...
– Да, – соглашается он вслух. – Иногда мы просто не можем.


Пишет Гость:

Исполнение №2, 350 слов, преслэш

Исполнение №2, 350 слов, преслэш

Сизое небо, низкие облака, дождь льет, не переставая; дорогу размыло, колеса их повозки намертво застряли в грязи – никаким чудом не вытащить. Они пытались – все пятеро, десять минут, полчаса, час под рыдающим небом; безуспешно. Наконец торговец, ругаясь, распряг встревоженного андрига, повел к обочине, проваливаясь по лодыжку; Сиора поспешила следом, положив ладонь на мокрый звериный бок.
Лагерь они устроили чуть в стороне от дороги – чудом развели костер, поставили палатки среди высокой травы. Одежда промокла насквозь, и ее негде просушить; порох отсырел тоже. Холодно. Почти нет ветра.
(«Я не думала, что здесь такое бывает», говорит Афра, сидя на входе в свою палатку; с другого края лагеря откликается Сиора – «Такой сезон».)
Курт вызвался охранять повозку – если не от бандитов, то от животных; устроился под навесом, среди ящиков, положил рядом меч. Это было еще днем, и никто не стал спорить, но сейчас где-то за облаками садится солнце; с каждым часом де Сарде хмурится все сильнее, все чаще поглядывает на скрытую серой пеленой ливня дорогу. Беспокоится.
– Проверю, как он там, – говорит Васко, поднимаясь, и получает в ответ кивок и почти незаметную благодарную улыбку.
Уходя, он слышит, как за его спиной договариваются насчет оплаты охраны товара бартером.

Заглянув под навес, Васко сразу же натыкается на взгляд Курта – внимательный, оценивающий, как у цепного пса.
– Порядок, солдат, это всего лишь я, – он успокаивающе машет рукой и забирается внутрь.
Курт не двигается, только вопросительно наклоняет голову – молчаливое «зачем пришел». Так он похож на пса еще больше. В полумраке его лицо кажется вырезанным из камня (каждый шрам – лишняя тень) и таким же неподвижным; Васко проходит вглубь, пригнувшись (треуголка все равно чиркает по ткани), останавливается у одного из ящиков.
– Бренди? – предлагает он, сдвигая крышку. – Де Сарде и наш гостеприимный хозяин…
– Я слышал.
(Сам Васко слышит только шум дождя, и шорох листьев, и скрип деревьев; он не знает, как Курт смог разобрать что-то еще)
– Давай, – говорит Курт и коротко улыбается; Васко моргает, не уверенный, что ему не показалось. – Хоть согреюсь.
– Согреемся, – поправляет Васко и, опустившись рядом, протягивает ему бутылку. Курт берет ее за горлышко; их пальцы едва не сталкиваются.
(Ровное, спокойное дыхание; даже через плотную ткань Васко чувствует чужое тепло)
– Согреемся, – повторяет Курт.