II тур, №21

[Greedfalloneline]

Курт/Васко. Лагерный быт.

Пишет Гость:

Исполнение №1, внелимит, преслэш

Исполнение №1, внелимит, преслэш

Как только дело доходит до разбивки лагеря, Курт с неприятным удивлением выясняет, что помощников у него нет. Щегол уже улетел на свои первые переговоры — в целом, это можно принять как оправдание; Сиора, кажется, не понимает сам концепт палатки, и это несколько странно.
Можно спать под деревьями, говорит она, и Курт вместе с Васко смотрят на нее с вежливым недоумением.
Васко — спасибо и на этом — не имеет проблем с пониманием сути, зато честно признается в проблемах с реализацией. Действительно, думает Курт, откуда моряку знать тонкости походной жизни? Наверное, до Тир-Фради он не сходил на землю на такой долгий срок, разве что на своем острове — где определенно нет нужды в палатках.
— Значит, придется научиться, — Курт пожимает плечами, потому что не намерен заниматься лагерем в одиночестве.
Васко согласно кивает — и Курт его учит.

Они продолжают ставить палатки вместе и дальше, на каждом привале — Курт не запоминает заковыристых местных названий, зато Васко произносит их без труда; неудивительно, впрочем, после морских терминов.
Сейчас Васко вне своей стихии, но справляется лучше, чем Курт справлялся на корабле — быстро схватывает показанное, повторяет, упрямо, до нужного результата.
Курт ловит себя на мысли, что смотреть за его работой приятно, и это даже не знакомое ощущение учительской гордости — Васко ему не ученик.
Возможно, думает Курт, наблюдая за тем, как ловкие пальцы вяжут морские узлы вокруг кольев, просто приятно увидеть кого-то, готового помочь.

Хворост и сбор растений они обычно оставляют Сиоре, не желая отравиться или навлечь ее гнев, случайно подобрав не те ветки. Охотиться не имеет особого смысла, закупаемых припасов хватает.
Добыча, правда, выходит к ним сама.
Курт не сразу понимает, что происходит — просто Васко внезапно достает пистолет и прикладывает палец к губам. Все тело каменеет — засада? кто-то подкрался к лагерю, думая, что тот пуст? — пока Васко закладывает порох и пулю быстрее, чем любой из солдат Монетной стражи, но это все равно долгие секунды тишины.
Выстрел наконец-то ее нарушает, следом за ним — тихий предсмертный скулеж.
Всего лишь лиса. В, черт возьми, полусотне шагов, может, больше — Васко целую вечность идет за ней и обратно. Курт расслабляется и с почти что удивлением отмечает — выстрел был точно в глаз, шкура нетронута. Замечательная шкура — всем лисицам континента на зависть.
Видимо, Васко тоже это осознает, потому что тянется за ножом, но приставляет его к лисьей шее.
— Ты что делаешь! — не сдерживается Курт через весь лагерь. Васко почти пугается и почти касается тушки ножом, но все-таки замирает. — Шкуру испортишь!
Васко с сомнением смотрит на лису, явно не понимая, что за такую пушистую, если правильно освежевать, можно выручить чуть ли не десятку.
Курт подходит и отбирает нож — пальцы соприкасаются, у Васко они горячие и в следах пороха, — садится рядом, забирая и тушку.
— Будет прибавка к жалованию, — претендовать на шкуру Курт не собирается, стрелял-то не он. — Ловко ты ее, прямо в глаз.
— А как иначе? — говорит Васко, внимательно следя за вспарывающим заднюю лапу ножом, и Курт чуть не сбивается, останавливается, пытаясь понять, простота это или насмешка.
Наверное, все-таки простота, думает он, пока все те же горячие пальцы касаются плеча, и хорошо, что рука с ножом все еще не движется дальше.
— Могу и тебя научить, — предлагает Васко, и Курт возмущенно фыркает, прорезая наконец линию до основания хвоста.
— Ты не один здесь меткий стрелок. Просто единственный с пистолетом, — ворчит он, не желая вслух признавать, что при всей своей подготовке с такого расстояния не испортить шкуру не смог бы.
Главное — не испортить ее сейчас, снимая. Васко молчит, понимающе, не продолжая диалог. Курт, впрочем, мешает сам себе мыслями о том, что ему любопытно, умеет ли Васко учить.
Ограничится ли он командованием, словно снова взошел на палубу своего корабля, или подойдет вплотную, поправляя пальцы на пистолете, как когда-то давно Курт поправлял кузенов, еще детей, чьи руки почти сносило отдачей?
Он откладывает и нож, и лису — все равно ее нужно подвесить, чтобы свежевать дальше, — и делает вид, что принимает непростое решение.
— Впрочем, мне бы не помешало немного потренироваться. А с кем-то, еще и на спор, всегда веселее.
— На шкуру? — усмехается Васко, явно понимая надуманность спора как повода; Курт усмехается в ответ.
— На шкуру.