II тур, №49

[Greedfalloneline]

Константин|/м!де Сарде, АУ, когда Константин уже имеет большую власть над Тир-Фради, кто-то убивает де Сарде. Реакция Константина, использование всех доступных (природных) средств для поиска и уничтожения убийцы. А+

Пишет Гость:

Исполнение №1, внелимит, джен, неграфичная расчлененка

Исполнение №1, внелимит, джен, неграфичная расчлененка


В одну секунду все спокойно, а в другую Константин уже сгибается пополам от внезапной острой боли в груди. Будто невидимые корни оплетают его грудь и давят, ломают ребра, обращают легкие в пыль. Он жадно глотает ртом воздух, стоя на коленях посреди леса, сжимает в кулаке ткань рубашки над сердцем.

Константин уже знает, что произошло что-то страшное.

Целая стая воронов пролетает над его головой, встревоженная чем-то, и в их крике он слышит имя кузена. Шорох листвы предупреждает его об опасности. Облака просят его поторопиться.

Пошатываясь, Константин встает и срывается с места. Он бежит сквозь лес, туда, откуда взвились испуганные птицы. Ветви кустарников хлещут его по лицу, а встреченные звери припадают в страхе на передние лапы и расступаются перед своим новым богом.

Его сердце стучит в ушах, когда он наконец-то добирается к месту, где природа внезапно замолкает. К ритуальной поляне, где однажды Катасах спас ему жизнь, где он впервые ощутил свою силу. Там в самом центре поляны на жертвенном камне лежит де Сарде.

Путь до него кажется таким далеким, но Константин все же идет к нему. Медленно, слово кто-то залил в сапоги расплавленное железо, да так и оставил его затвердевать. Чем ближе он подходит к кузену, тем страшнее становится зрелище перед его глазами.

Де Сарде абсолютно недвижим. Его рубашка и камзол распахнуты, оголенная грудь распорота. Развороченные ребра, пустота под ними. Огромное количество крови, пропитавшей все вокруг. Широко раскрытые глаза устремлены к небу невидящим взором.

Константин чувствует, как тошнота подступает к горлу. Его трясет. Он хочет отвернуться, но не может отвести взгляд от обескровленного бледного лица кузена. Константин проводит дрожащей рукой по его волосам, чувствует под ними едва начавшие пробиваться ветви. Припадает последним поцелуем к теплым еще губам, закрывает де Сарде веки. Опускается наконец, рыдая, на землю.

О, как же самоуверен был он в своих мыслях о бессмертии. И чего ему это стоило.

Константин, всхлипывая и закрывая покрасневшие глаза, погружает руки в холодную землю.

Земля помнит. И она расскажет.

И он видит. Видит порами на листьях деревьев, глазами жадных воронов, звездами на ночном небе. Видит, как целая толпа островитян загоняет его дорогого кузена в угол, с помощью своей грязной магии обездвиживает его, заставляет лежать смирно, пока жертвенный кинжал не вспарывает его грудь, пока Дункас не достает его сердце из груди.

Константин резко одергивает руки, выныривает из воспоминаний, часто и тяжело дышит, точно утопающий. Пытаясь отогнать видение молящих о пощаде глаз де Сарде.

Когда-то у них обоих была мечта. Мечта о новом справедливом мире. Они вместе хотели помочь людям на этом острове, построить лучшее будущее, где ничего не будет напоминать им о старой жизни.

Кто же знал, что их новые подданные такие же лицемеры и предатели, что и жители континента.

Теперь Константин понимает, что построить новый мир можно было лишь с чистого листа, утопив старый мир в крови и пламени. И он сделает это. Ради их общей мечты. Ради своего дорогого кузена.

Но для начала необходимо наказать виновных.

И стоя посреди полыхающей деревни, слыша рев разъяренных чудовищ, он улыбается. Наблюдает с интересом, как бьются в агонии местные жители. Они кричат, словно дикие звери, кожа их лопается от жара, а ульги вгрызаются им в глотки, пожирают кишки. Он идет по трупам среди этого хаоса с высоко поднятой головой.

Он приходит в дом старейшины: пустой и еще не тронутый пламенем. На алтаре у дальней стены он находит небьющееся сердце в окружении свечей и странных амулетов.

Он бережно берет сердце в руки, будто птицу со сломанным крылом.

Они вновь вместе. Навсегда.