II тур, №51

[Greedfall one-line]

Константин/Де Сарде; Петтинг, фроттаж и прочий непроникающий секс с опасностью быть застуканными. Пол/раскладка неважны.

Пишет  Fanartor:

Исполнение №1, внелимит

Исполнение №1, внелимит

Бьянка прижимается щекой к резной решётке и молится всем богам на свете, чтобы святая сестра по ту сторону не зажгла лампадку и не посмотрела на неверные тени, отбрасываемые на медовое дерево. Если бог есть, здесь он слышит свою дочь как никогда хорошо. Тех малых крох веры в трепещущем сердце де Сарде хватает, чтобы заливаться лихорадочным румянцем от осознания, с какими именно словами мешает она немую молитву. Чьё имя поминает со сладостью на губах. К чьим рукам припала бы поцелуем, как к отполированному перстню телемки, чей тёмный горбоносый профиль слабо очерчен в тенях исповедальни.

— Владели ли тобой мысли тёмные, недозволенные? — густым, тёплым голосом вопрошает женщина, и Бьянка закусывает нижнюю губу, глуша тихий стон.

— Нет, сестра, не владели.

— Помышляла ли ты о пороке сладострастия, дитя? Расскажи мне, не трави души, — мягко настаивает, но если бы знала, если бы она только знала…

Волосы Бьянки пахнут горьким орехом и отголосками ладана, Константин вытягивает тонкие шпильки свободной рукой и опускает их на жёсткую скамью. Одну за другой, медленно, размеренно, не допуская ни единого звона металла о лакированное дерево. Тёмные кудри рассыпаются по плечам возлюбленной кузины, и он с почти священным трепетом отводит пряди от шеи, прежде чем прижаться губами к выступающему позвонку в низком вырезе платья. Словно спрашивая — помышляла ли, м-м-м?

— Помышляла, сестра, — горячо выдыхает Бьянка, растеряно улыбаясь во тьму, и лишь скользит тонкими пальцами по деревянной стенке, разделяющей их и телемку, рефлекторно сжимая бёдра. Просветлённый, прости их, ибо не ведают, что творят.

— Делала ли ты то, о чём помышляла? — де Сарде готова поклясться, что женщина в этот момент как никогда раньше ведома своим богом, а потому ответные слова стынут на губах, сорвавшись вздохом, и тёплые пальцы Константина стирают из памяти всю любовно взращенную способность лгать. Потому что как сказать «нет, сестра, не делала», когда ворох шёлковых юбок обвивает пояс, когда тонкие чулки, лишённые подвязок, порвались, неосторожно снимаемые дрожащими руками. Как произнести заведомую ложь, чувствуя горячечные, влажные поцелуи на обнажённой шее, ослабленную шнуровку корсета, медовое дерево под собственными, лихорадочно скользящими пальцами?

Можно ли лгать пред ликом божьим?

— Делала, сестра, — рваный выдох смешивается с нервным щелчком чёток в руках телемки, и Бьянка готова поклясться, что гранатовые бусины застыли меж затянутых в белую ткань пальцами. Узкая кисть тянется к лампадке, и де Сарде почти жалобно просит: — Не надо, сестра, стыд владеет сердцем моим, оставьте…

И женщина, чуть помедлив, кладёт спички обратно.

— Покайся, и тебе простится.

И Бьянка де Сарде начинает говорить.

Жадно, захлёбываясь словами, чувствуя горячие ладони кузена на собственных бёдрах, короткие пряди волос у изгиба шеи, сжимая пальцы на переплетении узких дощечек… Она никогда не назовёт имён, но в этой исповеди — честной, истовой! — есть что-то болезненно сладкое.

Когда Бьянка умолкает, уткнувшись покрытым испариной лбом в решётку, телемка долго молчит. Так долго, что на мгновение кажется, что ещё секунда — и она резко встанет, покинет свой альков, подойдёт ко второй половине исповедальни, сожмёт сухую ладонь с отполированным перстнем на винном бархате портьеры и…

— Он прощает тебе, дитя. Иди с миром.

Константин беззвучно смеётся, прижимая к себе кузину.

Они почти попались.

Но почти —

не считается.

@темы: кинки, II тур, Константин, выполненная заявка, гет, внелимит, слеш, ж!Де Сарде, м!Де Сарде, ОС-телемцы

Comments

[Гость]

Исполнение №1, внелимит

Исполнение №1, внелимит

Бьянка прижимается щекой к резной решётке и молится всем богам на свете, чтобы святая сестра по ту сторону не зажгла лампадку и не посмотрела на неверные тени, отбрасываемые на медовое дерево. Если бог есть, здесь он слышит свою дочь как никогда хорошо. Тех малых крох веры в трепещущем сердце де Сарде хватает, чтобы заливаться лихорадочным румянцем от осознания, с какими именно словами мешает она немую молитву. Чьё имя поминает со сладостью на губах. К чьим рукам припала бы поцелуем, как к отполированному перстню телемки, чей тёмный горбоносый профиль слабо очерчен в тенях исповедальни.

— Владели ли тобой мысли тёмные, недозволенные? — густым, тёплым голосом вопрошает женщина, и Бьянка закусывает нижнюю губу, глуша тихий стон.

— Нет, сестра, не владели.

— Помышляла ли ты о пороке сладострастия, дитя? Расскажи мне, не трави души, — мягко настаивает, но если бы знала, если бы она только знала…

Волосы Бьянки пахнут горьким орехом и отголосками ладана, Константин вытягивает тонкие шпильки свободной рукой и опускает их на жёсткую скамью. Одну за другой, медленно, размеренно, не допуская ни единого звона металла о лакированное дерево. Тёмные кудри рассыпаются по плечам возлюбленной кузины, и он с почти священным трепетом отводит пряди от шеи, прежде чем прижаться губами к выступающему позвонку в низком вырезе платья. Словно спрашивая — помышляла ли, м-м-м?

— Помышляла, сестра, — горячо выдыхает Бьянка, растеряно улыбаясь во тьму, и лишь скользит тонкими пальцами по деревянной стенке, разделяющей их и телемку, рефлекторно сжимая бёдра. Просветлённый, прости их, ибо не ведают, что творят.

— Делала ли ты то, о чём помышляла? — де Сарде готова поклясться, что женщина в этот момент как никогда раньше ведома своим богом, а потому ответные слова стынут на губах, сорвавшись вздохом, и тёплые пальцы Константина стирают из памяти всю любовно взращенную способность лгать. Потому что как сказать «нет, сестра, не делала», когда ворох шёлковых юбок обвивает пояс, когда тонкие чулки, лишённые подвязок, порвались, неосторожно снимаемые дрожащими руками. Как произнести заведомую ложь, чувствуя горячечные, влажные поцелуи на обнажённой шее, ослабленную шнуровку корсета, медовое дерево под собственными, лихорадочно скользящими пальцами?

Можно ли лгать пред ликом божьим?

— Делала, сестра, — рваный выдох смешивается с нервным щелчком чёток в руках телемки, и Бьянка готова поклясться, что гранатовые бусины застыли меж затянутых в белую ткань пальцами. Узкая кисть тянется к лампадке, и де Сарде почти жалобно просит: — Не надо, сестра, стыд владеет сердцем моим, оставьте…

И женщина, чуть помедлив, кладёт спички обратно.

— Покайся, и тебе простится.

И Бьянка де Сарде начинает говорить.

Жадно, захлёбываясь словами, чувствуя горячие ладони кузена на собственных бёдрах, короткие пряди волос у изгиба шеи, сжимая пальцы на переплетении узких дощечек… Она никогда не назовёт имён, но в этой исповеди — честной, истовой! — есть что-то болезненно сладкое.

Когда Бьянка умолкает, уткнувшись покрытым испариной лбом в решётку, телемка долго молчит. Так долго, что на мгновение кажется, что ещё секунда — и она резко встанет, покинет свой альков, подойдёт ко второй половине исповедальни, сожмёт сухую ладонь с отполированным перстнем на винном бархате портьеры и…

— Он прощает тебе, дитя. Иди с миром.

Константин беззвучно смеётся, прижимая к себе кузину.

Они почти попались.

Но почти —

не считается.

[Гость]

прости хоспаде я ждал ночь чтобы выложить это

[Nuviel]

прости хоспаде я ждал ночь чтобы выложить это

Такса всю ночь ждал, а я всю ночь мечтал почитать после вкинутой дразнилки!
Шибко грешновато, мне нравится, продолжай

[Гость]

Nuviel, любить-обожать Спасибушко!

автор

[Раэлла]

Жарко и грешно, да))

[Гость]

Раэлла, нам простится

[Гость]

Ох, какой прекрасный шейм

[Гость]

Гость, покайтесь!
Грасиас :3

автор

[Гость]

покайтесь!!!

[Гость]

Гость, ох, грешен, грешен~

автор

[Blushunt]

Назначаю автору искупление греха еще десятком исполнений на фесте
Ты знала, как меня почесать, черт возьми, ты действовала наверняка! Замечательно вышло Хотелось бы, конечно, чуточку подробнее саму рейтинговую часть, но, гспди, за исповедальню я вообще что угодно прощу!
заказчик

[Fanartor]

Blushunt, принимаю епитимью! Очень рад, что не промахнулся :3 С рейтингом я только учусь, шоб не зашквар был, так что однажды додам его, обещаю)
счастливый автор

[Гость]

В исповедальне?! Ой охальники, ой шалуны, отца Петруса на них нету!

[Гость]

отца Петруса на них нету!

Отец Петрус молчаливо одобряет

[Гость]

Тут нужен тот самый мем из носка про занавеску, Петруса и «одобряю, май чайлд»

[Гость]

Анончики, всем нам надо чутка покаяться за это

[Fanartor]

20:25 был автор есличто

[Андрэ Роувелл]

Охохо! Исповедальня - идеальненько
Если б ещё рейтинга побольше, но и без того прекрасно. Автору сердец

[Гость]

Автор, спасибо за текст! Прям ооочень горячая штука!

[Fanartor]

Всем спасибо