II тур, №68

[Greedfall one-line]

ж! де Сарде, после частых ночевок в лесу, ее начали посещать странные сны. Во сне к ней приходит Многоликий бог. Ксенофилия, тентакли, рейтинг. Ангст по желанию автора.


Пишет Гость:

Исполнение №1, внелимит

Исполнение №1, внелимит

— Она уже в тебе, carant, эта связь, — ободряюще говорит Сиора, ее взгляд опускается к метке. — Просто позволь ей раскрыться, впусти глубже. Станет легче.
Де Сарде молчит, глядя на огонь, хворост прогорает с треском. Она уже чувствовала связь раньше, когда была древом, пораженным молнией, семенем, задыхающимся под пеплом и жадно впитывающим влагу, молодым ростком, пробивающим себе путь к солнцу… Это чистое единение с островом, общность — что-то изменило их, неуловимо сместило детали, исказив образ. Может, смерть Константина, может (и об этом она не решается рассказать Сиоре), причина в ней самой.
Пламя костра сливается с закатными лучами, они слепят глаза, заставляя зажмуриться, пока не становится ясно, что никакого костра и нет и трещал не валежник, а жесткие сухие корни, сковавшие ноги. Отростки взбираются выше по обнаженному телу — странно, что холода она не чувствует. Лозы подхватывают под руки, оплетают запястья, так она и повисает на них, лишь под ступнями сырой мох и почва мягкая-мягкая, не устоять.
— Плоть моей земли, — слышит она и поднимает голову. Свет, проходящий сквозь ветви en on míl frichtamen, согревает. Жар просыпается внутри, жар — и голод, поднимается откуда-то из глубины, необъятный и нестерпимый. В одиночку с ним не совладать. Внизу — влажно, а горло будто пересохло: ни застонать, ни всхлипнуть. Ноги она сжимает непроизвольно, слишком неожиданно касание к нежной коже. Движение вне замирает.
Впусти глубже, — вспоминает де Сарде и разводит колени, бедра тут же обвивают стебли, гибкие и тугие, как жгуты — обратно не свести; наверное, останутся синяки, но само проникновение безболезненное.
Вряд ли, конечно, Сиора имела в виду подобное, но теперь-то что… И правда становится легче. Сеть оплетает теснее, с каждым толчком все больше побегов распускается на груди, у лица, в волосах. Осыпаются светлые лепестки, липнут к распаренному телу, дурманят смешавшиеся запахи, хмельные и резкие. На самом пике вдруг растекается сладость на языке — де Сарде, не заметив, прокусила проникший внутрь стебель…
Еще немного, — думает она и смаргивает подступившие слезы. Внутри словно расплетается тугой узел, выравнивается биение переполошенного сердца и становится спокойно и тихо, впервые за многие месяцы. — Удержи так еще ненадолго.
Ветви en on míl frichtamen голые, но шум листвы настоящий, он убаюкивает. Де Сарде опускается на землю, вжимается спиной в шершавую кору ствола, чувствует, будто заскорузлые пальцы гладят ее лопатки.
— Carant? — осторожно зовет Сиора. — Все хорошо?
Дрема рассеивается, тает понемногу, как рассветный туман, лишь взмокшую кожу холодит, а во рту все еще сладко вяжет.
— Да.

@темы: кинки, II тур, выполненная заявка, гет, Сиора, внелимит, Многоликий, ж!Де Сарде, R

Comments

[Гость]

Исполнение №1, внелимит

Исполнение №1, внелимит

— Она уже в тебе, carant, эта связь, — ободряюще говорит Сиора, ее взгляд опускается к метке. — Просто позволь ей раскрыться, впусти глубже. Станет легче.
Де Сарде молчит, глядя на огонь, хворост прогорает с треском. Она уже чувствовала связь раньше, когда была древом, пораженным молнией, семенем, задыхающимся под пеплом и жадно впитывающим влагу, молодым ростком, пробивающим себе путь к солнцу… Это чистое единение с островом, общность — что-то изменило их, неуловимо сместило детали, исказив образ. Может, смерть Константина, может (и об этом она не решается рассказать Сиоре), причина в ней самой.
Пламя костра сливается с закатными лучами, они слепят глаза, заставляя зажмуриться, пока не становится ясно, что никакого костра и нет и трещал не валежник, а жесткие сухие корни, сковавшие ноги. Отростки взбираются выше по обнаженному телу — странно, что холода она не чувствует. Лозы подхватывают под руки, оплетают запястья, так она и повисает на них, лишь под ступнями сырой мох и почва мягкая-мягкая, не устоять.
— Плоть моей земли, — слышит она и поднимает голову. Свет, проходящий сквозь ветви en on míl frichtamen, согревает. Жар просыпается внутри, жар — и голод, поднимается откуда-то из глубины, необъятный и нестерпимый. В одиночку с ним не совладать. Внизу — влажно, а горло будто пересохло: ни застонать, ни всхлипнуть. Ноги она сжимает непроизвольно, слишком неожиданно касание к нежной коже. Движение вне замирает.
Впусти глубже, — вспоминает де Сарде и разводит колени, бедра тут же обвивают стебли, гибкие и тугие, как жгуты — обратно не свести; наверное, останутся синяки, но само проникновение безболезненное.
Вряд ли, конечно, Сиора имела в виду подобное, но теперь-то что… И правда становится легче. Сеть оплетает теснее, с каждым толчком все больше побегов распускается на груди, у лица, в волосах. Осыпаются светлые лепестки, липнут к распаренному телу, дурманят смешавшиеся запахи, хмельные и резкие. На самом пике вдруг растекается сладость на языке — де Сарде, не заметив, прокусила проникший внутрь стебель…
Еще немного, — думает она и смаргивает подступившие слезы. Внутри словно расплетается тугой узел, выравнивается биение переполошенного сердца и становится спокойно и тихо, впервые за многие месяцы. — Удержи так еще ненадолго.
Ветви en on míl frichtamen голые, но шум листвы настоящий, он убаюкивает. Де Сарде опускается на землю, вжимается спиной в шершавую кору ствола, чувствует, будто заскорузлые пальцы гладят ее лопатки.
— Carant? — осторожно зовет Сиора. — Все хорошо?
Дрема рассеивается, тает понемногу, как рассветный туман, лишь взмокшую кожу холодит, а во рту все еще сладко вяжет.
— Да.

[Гость]

Да, горячо...

[Гость]

Ох, да кинкует

[Беренника]

С одной стороны, лаконично, с другой - действительно почти рейтингово.)

[Гость]

спасибо за отзывы

[Гость]

Мне очень понравилось, но комментировать от аватарки я стесняюсь )

[yaguarondi]

Мммм, kinky! Хорошие сны снятся де Сарде, увлекательные.
Момент с прокушенным стеблем классный.