III тур, №91

[Greedfall one-line]

Курт/де Сарде (опционально односторонний), де Сарде/ЛИ. Почему Курт решает остаться с де Сарде (стекло не обязательно, но приветствуется)

Пишет  Раэлла:

Исполнение №1, внелимит (ж!Сарде/Васко)

Исполнение №1, внелимит

Сутки после возвращения из святилища Доргред Курт провел без сна. Бесцельно мерил шагами холл, самостоятельно, не доверяя служанке, подкидывал в камин дрова. Следил, чтобы на кухне всегда были горячая еда и вода. Раз десять принимался править покореженную после боя броню, но сразу же бросал, потому что забывал последовательность простейших действий. За одолженную пару месяцев назад у профессора де Курсийона книжку даже не брался – понимал, что сосредоточиться не выйдет. Рука порой тянулась к заветной фляжке с бренди, но Курт себя останавливал: голова должна сохранять хотя бы остатки ясности. Точно так же он останавливал себя на полпути к ведущей наверх лестнице.

С ней все будет в порядке. Если бы ей стало хуже, моряк давно поднял бы тревогу. А раз молчит и носа оттуда не кажет – значит зелень либо по-прежнему сидит, уставившись в одну точку, либо спит.

Хорошо бы, она все-таки спала. Может, когда проснется, выйдет уже из своего страшного ступора и, наконец, поплачет. Ей нужно поплакать. Просто необходимо. И поговорить необходимо – нельзя держать в себе такую тяжесть. А если поплачет и начнет говорить – значит точно оправится.

Курт молился бы за это, если бы умел.

Он, в который раз, отошел от лестницы и опять принялся вышагивать по паркету взад и вперед, подбирая слова утешения, которые мог бы сказать ей сам. Ему было, что ей сказать. Жаль, большая часть этого так и останется запертой за его ребрами.

Наверху раздался какой-то звук. Курт метнулся к лестнице и даже поднялся на несколько ступеней. Рыдания. Он облегченно вздохнул, вернулся и упал в жалобно скрипнувшее кресло.

Наверное, он мог бы уже идти спать. О де Сарде есть, кому заботиться. Да только Курт знал, что все равно не уснет, пока не услышит, что зелень точно отпустило.

Небо за окнами посветлело, когда наверху тихо открылась и закрылась дверь, а потом послышались осторожные шаги. Моряк встретился с ним взглядом. Выглядел он вымотанным, но не подавленным. Скорее, наоборот.

– Задремала, – ответил Васко на незаданный вопрос.

– Поговорили?

Тот вздохнул:

– Немного. Но она хотя бы начала понимать, где находится и что случилось.

– Выкарабкается. Зелень сильная, – сказал Курт уверенно.

Васко невольно улыбнулся, бросил взгляд на дверь, а потом немного виновато признался:

– Голодный, как зверь.

– Иди, ешь, я покараулю, – махнул Курт рукой.

Васко благодарно кивнул и быстро зашагал на кухню. А Курт все-таки взялся за перила. Его сердце колотилось, будто он отправлялся на свидание. Хотя, может, так оно и было. Он поднялся, бесшумно вошел и сел на низкую скамеечку возле кровати.

Моряк проглотит свой ужин за десять минут. Значит, у него есть целых десять минут. Десять минут, когда он может смотреть на нее и не прятаться за суровостью, шуточками или напускной деловитостью. Запоминать, впитывать взглядом каждую черточку, чтобы потом бережно, с теплотой и грустью, листать эти воспоминания.

Какая же она красивая. Пусть и измученная, несчастная даже во сне, с опухшим от слез лицом…

Может, скамейка скрипнула, а может, зелень просто почувствовала его пристальный взгляд, но ее глаза распахнулись.

– Курт, – прошептала она хрипло.

Он взял ее за руку:

– Зелень, мне так жаль…

Та уткнулась в его ладонь лицом и снова заплакала – тихо и безнадежно. Курт осмелился погладить ее по голове:

– Мне тоже ужасно его не хватает.

– «Маленький губернатор», – всхлипнула де Сарде. – Так ты его называл. А еще – «щегол».

– И «твоя треклятая светлость», – подсказал Курт. – Когда совсем припекало.

Она засмеялась сквозь слезы и опять подняла взгляд – все еще страдальческий, но хотя бы осмысленный:

– Курт... Как мы теперь будем… без него?

– Не знаю, зелень, – тяжело вздохнул он и снова провел рукой по ее спутанным волосам. – Но мы постараемся как-нибудь.

Раздались шаги, в спальню зашел Васко, и в глазах де Сарде зажегся свет. Курт поднялся.

– Поговорим завтра, ладно? А сейчас спи. Да и мне это не помешало бы.

Зелень кивнула, даже не взглянув на него – ее душа уже вспорхнула на руки к моряку. Они потянулись друг к другу, словно магнит и железо. Словно ничего больше вокруг не существовало. Его любимая женщина и парень, незаметно ставший его другом.

Курт неслышно закрыл за собой дверь, стараясь не обращать внимания на болезненное, будто из-за защемленного нерва, нытье слева.

Это все неважно. Единственное, что было важным – в который раз сказанное ею слово «мы».

@темы: III тур, фемслеш, выполненная заявка, гет, Васко, Сиора, внелимит, слеш, джен, ж!Де Сарде, м!Де Сарде, Альфра, UST, Курт

Comments

[Гость]

Исполнение №1, внелимит

Исполнение №1, внелимит

Сутки после возвращения из святилища Доргред Курт провел без сна. Бесцельно мерил шагами холл, самостоятельно, не доверяя служанке, подкидывал в камин дрова. Следил, чтобы на кухне всегда были горячая еда и вода. Раз десять принимался править покореженную после боя броню, но сразу же бросал, потому что забывал последовательность простейших действий. За одолженную пару месяцев назад у профессора де Курсийона книжку даже не брался – понимал, что сосредоточиться не выйдет. Рука порой тянулась к заветной фляжке с бренди, но Курт себя останавливал: голова должна сохранять хотя бы остатки ясности. Точно так же он останавливал себя на полпути к ведущей наверх лестнице.

С ней все будет в порядке. Если бы ей стало хуже, моряк давно поднял бы тревогу. А раз молчит и носа оттуда не кажет – значит зелень либо по-прежнему сидит, уставившись в одну точку, либо спит.

Хорошо бы, она все-таки спала. Может, когда проснется, выйдет уже из своего страшного ступора и, наконец, поплачет. Ей нужно поплакать. Просто необходимо. И поговорить необходимо – нельзя держать в себе такую тяжесть. А если поплачет и начнет говорить – значит точно оправится.

Курт молился бы за это, если бы умел.

Он, в который раз, отошел от лестницы и опять принялся вышагивать по паркету взад и вперед, подбирая слова утешения, которые мог бы сказать ей сам. Ему было, что ей сказать. Жаль, большая часть этого так и останется запертой за его ребрами.

Наверху раздался какой-то звук. Курт метнулся к лестнице и даже поднялся на несколько ступеней. Рыдания. Он облегченно вздохнул, вернулся и упал в жалобно скрипнувшее кресло.

Наверное, он мог бы уже идти спать. О де Сарде есть, кому заботиться. Да только Курт знал, что все равно не уснет, пока не услышит, что зелень точно отпустило.

Небо за окнами посветлело, когда наверху тихо открылась и закрылась дверь, а потом послышались осторожные шаги. Моряк встретился с ним взглядом. Выглядел он вымотанным, но не подавленным. Скорее, наоборот.

– Задремала, – ответил Васко на незаданный вопрос.

– Поговорили?

Тот вздохнул:

– Немного. Но она хотя бы начала понимать, где находится и что случилось.

– Выкарабкается. Зелень сильная, – сказал Курт уверенно.

Васко невольно улыбнулся, бросил взгляд на дверь, а потом немного виновато признался:

– Голодный, как зверь.

– Иди, ешь, я покараулю, – махнул Курт рукой.

Васко благодарно кивнул и быстро зашагал на кухню. А Курт все-таки взялся за перила. Его сердце колотилось, будто он отправлялся на свидание. Хотя, может, так оно и было. Он поднялся, бесшумно вошел и сел на низкую скамеечку возле кровати.

Моряк проглотит свой ужин за десять минут. Значит, у него есть целых десять минут. Десять минут, когда он может смотреть на нее и не прятаться за суровостью, шуточками или напускной деловитостью. Запоминать, впитывать взглядом каждую черточку, чтобы потом бережно, с теплотой и грустью, листать эти воспоминания.

Какая же она красивая. Пусть и измученная, несчастная даже во сне, с опухшим от слез лицом…

Может, скамейка скрипнула, а может, зелень просто почувствовала его пристальный взгляд, но ее глаза распахнулись.

– Курт, – прошептала она хрипло.

Он взял ее за руку:

– Зелень, мне так жаль…

Та уткнулась в его ладонь лицом и снова заплакала – тихо и безнадежно. Курт осмелился погладить ее по голове:

– Мне тоже ужасно его не хватает.

– «Маленький губернатор», – всхлипнула де Сарде. – Так ты его называл. А еще – «щегол».

– И «твоя треклятая светлость», – подсказал Курт. – Когда совсем припекало.

Она засмеялась сквозь слезы и опять подняла взгляд – все еще страдальческий, но хотя бы осмысленный:

– Курт... Как мы теперь будем… без него?

– Не знаю, зелень, – тяжело вздохнул он и снова провел рукой по ее спутанным волосам. – Но мы постараемся как-нибудь.

Раздались шаги, в спальню зашел Васко, и в глазах де Сарде зажегся свет. Курт поднялся.

– Поговорим завтра, ладно? А сейчас спи. Да и мне это не помешало бы.

Зелень кивнула, даже не взглянув на него – ее душа уже вспорхнула на руки к моряку. Они потянулись друг к другу, словно магнит и железо. Словно ничего больше вокруг не существовало. Его любимая женщина и парень, незаметно ставший его другом.

Курт неслышно закрыл за собой дверь, стараясь не обращать внимания на болезненное, будто из-за защемленного нерва, нытье слева.

Это все неважно. Единственное, что было важным – в который раз сказанное ею слово «мы».

[Гость]

Заказчик ушёл тихонько поплакать, мысленно прикладывая к своей душе образ любящего Курта. Спасибо

[Гость]

Люблю вкус стекла по ночам. Спасибо, автор, вы разбили мое сердечко

[yaguarondi]

Уууу, бедный Курт.
Драббл очень понравился.

[Гость]

Прекрасный драббл, просто прекрасный.

[Раэлла]

Гости, yaguarondi, Спасибо! Сама ужасно расстроилась, пока писала

[Nuviel]

Зачем ты так с нами
Зачем ты так с Куртом
Раэлла, спасибо за текст, я пойду прилягу и поплачу

[Раэлла]

Nuviel, нуштопаделать, вот так не повезло мужику(( Тебе спасибо!

[Гость]

А мне очень понравилось. Это довольно жизненно. Думаю, у него эта любовь потом переплавится в отцовское чувство, когда он будет относится к обоим с такой привязанностью, как если они были его детьми.

[Раэлла]

Гость, кто знает)) Спасибо!

[samson.o]

Брависсимо! Это прекрасно!

[Раэлла]

samson.o, спасибо!